Костя провел их в комнату, где стояли стол, на столе — компьютер, вдоль стены — несколько стульев, полки и журнальный столик, заваленный видеокассетами.
Костя выдвинул верхний ящик стола, несколько секунд стоял неподвижно, наконец поднял на Кирилла удивленные глаза.
— Стилета нет, — виновато сказал он.
Кирилл почувствовал, как пол уплывает у него из-под ног, а из рук уплывает один миллион долларов. Деревянными губами он перевел Дженни Костины слова.
В этот момент в комнате появилась миловидная, но очень худенькая девушка в черной юбке и белой блузке с планкой из кружев.
— Светлана, — строго спросил Костя, — были у нас сегодня посторонние?
— Заходил какой-то американец задрипанный, — ответила та.
— Это Алан! — воскликнула Дженни, когда Кирилл перевел ей слова девушки.
Костя недоуменно посмотрел на нее.
— Я сейчас, — сказал он.
Костя и Светлана покинули комнату, а Кирилл быстро подошел к столу, рывком открыл верхний ящик — толчком задвинул, хотел открыть следующий, но тут увидел фотографию, лежащую на столе под стеклом: он и Дженни в очень откровенной позе.
Кирилл достал фотографию и на обороте прочитал: “Ваш муж вам изменяет”.
“Чудеса, — подумал он, — как она сюда попала? А у тебя назревает семейный скандал, дорогой”.
Фотографию Кирилл аккуратно положил на место. Через десять минут вернулся Костя. В руках он держал стилет.
— Наш звукооператор Боря играл им в ножички, — пояснил он. — Метал в стенку. Я ему уже объяснил, что брать чужое нехорошо. Он больше не будет. Держите свое сокровище!
В машине Кирилл передал стилет Дженни.
— Не боишься, что я сейчас всажу его тебе в сердце по самую рукоятку? — спросила она.
“А ведь может! — подумал Кирилл. — Гены”.
— Это шутка, — сказала Дженни и тут же посерьезнела. — Вот и все, — продолжила она, — но я никак не могу понять: это начало или это конец? И отчего мне так грустно, Кирилл? Отчего мне так грустно?..
И с этими словами Дженни стала осторожно отвинчивать голову льва.
В саду под яблонями накрывали столы, вытянувшиеся в один ряд. Пахло свежестругаными досками и влажной землей.
— Сюда еще две бутылки водки, — распоряжалась Людмила Васильевна, размахивая сигаретой, и толстая Оксана послушно ставила водку туда, куда ей показали, — а туда — шампанское…
— Нет, не пойдет, — махнул папироской дядя Влады, Борис Степанович, — тут сяду я! Сюда водку, туда — шампанское и всякое амаретто!
Людмила Васильевна, вздохнув, согласно кивнула.
Кирилл и Шекловитов, издали наблюдавшие эту сцену, понимающе переглянулись.
— Активный тебе родственничек достался, — сказал Шекловитов, — и в напитках разбирается.