С беспечным видом она подошла к стойке и удивленно воскликнула:
– А его здесь нет!
– Сестра Бейтс взяла минут двадцать назад, – сказал Маккой, неохотно отрываясь от славословий, которые неутешная вдова пела своему покойному мужу.
Вудс немного помялась:
– Ладно, пустяки, не говори никому, что я просила.
Она вышла, но через минуту вернулась и сказала встревоженно:
– В операционной нет света, сержант. Непонятно, зачем тогда ей ключ.
– Сестра Бейтс должна была принести его обратно, – сердито покачал головой Маккой. – Какое она имеет право запирать операционную и оставлять ключ себе! Мало того шума, который поднялся в прошлый раз! Лучше бы мне было помалкивать – старший сержант вызвал меня на ковер и устроил выволочку, как будто я должен смотреть за всем, что тут творится, кто берет ключ и все такое, а я и так с ног сбился, сто раз за ночь бегая по всяким поручениям. Ну почему люди думают только о себе! А теперь придется идти и смотреть, что она там сделала с ключом, небось оставила все двери нараспашку…
Продолжая ворчать, Маккой встал и двинулся в сторону коридора. Когда он включил в прихожей свет, в операционной по-прежнему было тихо. Ключ торчал в двери. Сержант ругнулся и, повернув ключ в замке, вынул его из двери.
– Ушла и все бросила! Завтра подам рапорт, вот увидите. Как будто мне своих забот мало!
– Может, она не закончила, – неуверенно произнесла Вудс. – Или еще планирует вернуться. Нельзя же просто так запереть дверь и уйти. А вдруг она там?
– Сидит в темноте? – насмешливо спросил Маккой.
Вудс вполне могла допустить, что сестра Бейтс сидит в темноте. Она могла под тем или иным предлогом заманить в операционную Джарвиса и теперь там с ним обниматься. Вудс ухмыльнулась про себя, представив, что сладкую парочку запрут на всю ночь, а на следующее утро им придется как-то объяснять случившееся. И все же вслух она сказала:
– Думаю, надо заглянуть внутрь, сержант, и убедиться, что там никого нет.
– А если там кто-то есть, то почему не откликается?
Однако он открыл дверь, зажег свет и засунул голову в дверь.
– Да нет, вроде никого…
Слова замерли у него на губах. На операционном столе неподвижно лежала Мэрион Бейтс в хирургическом костюме, маске и перчатках. Лежала очень тихо. Белая куртка была порвана на груди, и края разреза были мокрыми от крови, а из груди торчала тонкая рукоять хирургического ножа, глубоко вонзившегося в ее глупенькое сердце.
1
Поднятый среди ночи Кокрилл торопливо натянул брюки и рубашку, накинул поверх свой макинтош и, отдав самые необходимые распоряжения, поспешил в операционную. Полчаса спустя шестеро замерзших, потрясенных и растерянных человек томились у дверей кабинета инспектора, ожидая его возвращения. Эстер сидела бледная, с темными кругами под глазами. Вуди выглядела на десять лет старше, у Барни в глазах застыла тревога, а Иден уставился в пол невидящим взглядом. У майора Муна дрожали руки, когда подносил сигарету к губам, и только Фредерика, как обычно, выглядела спокойной и невозмутимой. Ее золотые волосы лежали волосок к волоску под накрахмаленной белой косынкой. Но когда она своим безмятежным голоском в сотый раз пожаловалась, что детектива долго нет, а ей давно пора вернуться в палату, все почувствовали, что это перебор.