– Между прочим, вас тоже теперь везде сопровождают? – спросила Вудс.
– Да, за нами плелся какой-то малый. Сейчас, наверное, разгуливает вокруг дома.
– Бедняжка. – Вудс налила в чашку чаю и концентрированного молока, скрепя сердце добавила сахара и открыла заднюю дверь. – Эй, мистер! Хотите чашечку?
Было слышно, как она весело сообщила полицейскому, что он может пить без опасений, мышьяка там нет.
– Насколько нам известно, – вполголоса уточнила Фредди.
Барнс нежно спросил:
– Милая, тебя это все сильно расстраивает? Ты ведь не боишься?
На свете не существовало практически ничего, что могло бы лишить Фредерику присутствия духа. Однако ей было приятно устроить небольшое представление, чтобы продемонстрировать Джарвису, как сильно они с Барни друг друга любят. Теперь ей было ужасно стыдно, что она позволила себе увлечься Иденом, и она подсознательно старалась переложить ответственность на него. Фредерика пристроилась на подлокотнике кресла, на котором сидел Барни, ворковала и позволяла носить себя на руках. Майор Мун заботливо успокаивал Эстер, лежавшую на узкой кровати. Вудс разливала чай; за ней никто не ухаживал.
Разговор то затихал, то оживлялся. Как долго продлится их вынужденный отпуск? Как в операционной смогут обходиться без майора Муна, Барнса и Вудс? Как вообще будет работать хирургическое отделение, если там не осталось никого, кроме Гринуэя, офицера общей службы и ортопеда?.. Тем не менее занимали их совсем иные мысли, и в конце концов Вудс, прервав довольно вялое обсуждение недостатков Дня и Ночи, сказала:
– Ладно, хватит обсуждать эту ерунду, поговорим лучше о черной краске.
– Все элементарно, – сказал Барнс, который до сих пор не мог оправиться от изумления. – Газ в баллоне поменять нельзя, поэтому надо просто подменить баллон. Оба газа без цвета и запаха, никто никогда не отличит!
– А разве углекислый газ не щиплет, Барни?
– Ну, щиплет, если концентрация достаточно высокая. Надо полностью засунуть нос в сосуд с газом, тогда ощутишь легкое покалывание, как пузырьки газировки, но через маску этого не почувствуешь. Ни один анестезиолог в мире не стал бы проверять содержимое баллона!
– Ладно, голубчик, успокойся, я не хотела тебя обидеть, – примирительно сказала Вудс.
– Кокрилл экспериментировал, – сказал майор Мун, – и, по-видимому, убедился, что накануне убийства Хиггинса баллон был выкрашен до полуночи, иначе он не успел бы до утра высохнуть.
– В операционной жарко… – заметил Иден.
– Он это учитывал. По его словам, прошло не меньше двенадцати часов. Значит, покрасили примерно в десять часов вечера.