– Радио, – сказала Фредди, не в силах отвести взгляда от лица Вудс.
– Немецкое радио, – отчеканила Вудс. – Не забывайте! Немецкое радио, передававшее геббельсовское вранье. Хиггинс, который был под наркозом, то есть почти в бессознательном состоянии, как и тогда, когда он лежал под обломками, услышал мой голос – я процитировала что-то из Черчилля. И что он сделал? Что он сказал? Эстер, ты была там, и ты, Барни, и Джарвис, и майор Мун, вы все там были – что сказал Хиггинс, когда услышал мой голос?
– Он стал говорить, что где-то слышал его раньше, – прошептала Эстер.
– А потом и Уильям повторил слова старика. Я подошла к его койке и что-то сказала сидевшему рядом инспектору. И повторилось то же самое, что в операционной. Возможно, от меня пахло эфиром – так что у него в голове возникла связь, он вспомнил свою собственную операцию в ночь авианалета, а потом как лежал под развалинами… А может, ему достаточно было просто услышать мой голос, и он, в точности как Хиггинс, сел на кровати и воскликнул: «Где я слышал его раньше?»
– Не говори глупости, Вуди, – оборвала ее Фредерика. – Насколько я понимаю, ты ведь не могла вести передачу немецкого радио?
– У нее когда-то был любимый брат, – произнес майор Мун.
Вудс села за маленький, заставленный едой столик и, уронив голову на руки, разрыдалась.
2
В ту же секунду Эстер вскочила с кровати, а Фредерика – с подлокотника кресла.
– Вуди, солнышко! Не плачь, дорогая! Мы понимаем, как тебе тяжело, но мы-то не станем к тебе относиться по-другому!
Майор Мун перебил их нежный щебет, резонно заметив:
– Тебе тяжело, Вуди, я понимаю, но вовсе не обязательно, что… твой брат вел передачу в тот вечер. Вообще-то Уильям сказал, что это был лорд Гав-Гав. Ты же сама нам это сказала вчера, когда мы стояли перед операционной.
– Это я его попросила, чтобы он так говорил, – призналась Вудс, не поднимая глаз. – Я не хотела идти и знакомиться с ним, чтобы он не узнал мой голос. У нас с братом что-то вроде фамильного сходства – похожая манера разговаривать. Я забыла об этом, когда увидела инспектора Кокрилла в палате, но когда меня узнал Уильям, я пошла и во всем ему призналась, и он обещал меня не выдавать.
– Ты не совершила ничего предосудительного, детка, – сказал майор Мун.
Она подняла голову.
– Смешной вы человек, майор! Не вы ли вчера говорили, что таких предателей надо вешать и их друзья и родственники, скорее всего, ничем не лучше…
Последовавшую за этим тишину прервала Фредди:
– У тебя тушь потекла.
Вудс поднялась и молча побрела на кухню. Иден дал ей две минуты, затем последовал за ней. Она стояла у крана с холодной водой, прижимая к глазам мокрую салфетку. Он улыбнулся, забрал салфетку и аккуратно промокнул ее лицо сухим полотенцем.