— Послушай, — сказала она, протягивая мне зажигалку и сигарету. — С меня достаточно...
— Это ты послушай, — перебил я, не отрывая глаз от ее лица. Мой голос стал грубее. — Засунь гребаную сигарету в свой рот и зажги ее для меня или, клянусь Богом, я выбью из тебя всю дурь и выкину за борт к акулам. Поняла?
Ее глаза увеличились, и я услышал, как она тяжело сглотнула. Она медленно поднесла сигарету к губам и подожгла конец, не сводя с меня взгляда. Кончик сигареты стал красным за секунду до того, как она начала кашлять и протянула мне ее обратно.
И после всего этого я чуть не уронил чертову сигарету. Я закрыл глаза и втянул дым через фильтр в легкие. Я так и не открыл глаза, пока наполовину не выкурил ее. Я пытался немного растянуть процесс, зная, что осталась всего лишь одна. Руки все еще тряслись, когда я подносил сигарету к губам, и я начал раскачиваться назад и вперед.
Я выкурил всю сигарету до фильтра и выбросил бычок. Как только он исчез, я посмотрел на Рейн уголком глаза. Она не смотрела на меня, но все еще сидела, свернувшись клубочком, и разглядывала свои руки, лежащие на коленях.
Черт.
Я по сути сказал ей, что собираюсь ее убить
— Я бы не сделал этого, — сказал я не очень громко.
— Не сделал что?
— То, что я сказал про рукоприкладство и акул. Я, черт возьми, не собираюсь этого делать, ясно?
— Приятно это слышать, — ответила она тихо.
Дерьмо.
Я хотел сказать что-то еще, когда согнулся пополам, и живот пронзила режущая боль. Я завалился на бок, обхватив свой живот руками. Думаю, я кричал. Дрожь вдруг остановилась, но меня снова вырвало. Я не мог сделать это за борт, даже хорошо, что мой желудок был пуст.
— Даниель, чем тебе помочь?
Я почувствовал, как мышцы напряглись, и зрение затуманилось. Я пытался открыть рот и снова сказать ей, чтобы она заткнулась, но он не открывался, я даже не мог пошевелить языком. Он будто бы стал больше моего рта. Я уставился на проклятый купол плота надо мной и почувствовал, как мое тело задергалось на полу.
«Вот дерьмо», — подумал я. И провалился в темноту.
*****
Что-то мягкое медленно и осторожно гладило меня, начиная от виска, далее по волосам за моим ухом, вокруг челюсти и вновь возвращаясь к виску.
Мои глаза были закрыты, но я мог слышать тихие удары волн о борта плота и ощущал прохладный бриз через отверстия в куполе. Голова все еще раскалывалась, но хотя бы руки перестали трястись.
Я был уверен, что у меня были судороги, хотя раньше их никогда не было. Я знал, что была такая вероятность. Я не просыхал около четырех лет. Мое тело просто не могло справиться с этим.