— Даниель?
Я хмыкнул возле ее шеи и продолжил целовать. Может быть, когда-нибудь я услышу, как женщина снова произносит мое настоящее имя.
— Даниель, остановись.
Мой большой палец задел ее сосок еще раз, пока произнесенные ею слова кружили в моей голове, пытаясь сформироваться во что-то вразумительное. Возможно, из-за того, что вся кровь прилила к члену, я потерял способность мыслить. Мои губы зависли над кожей ее шеи, а руки прекратили движение.
— Почему?
Я остановился, что было неимоверно трудно, и тяжело задышал напротив нее. Все мои мышцы напряглись от желания и молили продолжать тереться о ее тело, чтобы снять напряжение. Я ждал, что она скажет что-то вроде «Позволь мне снять с себя одежду» или «Я хочу быть сверху». Эти слова было бы приятно услышать.
— Пожалуйста, просто остановись!
Озадаченный, я отстранился и посмотрел ей в глаза. Страх и волнение, которые я видел до этого, ушли, оставив только ужас. Дерьмо, она выглядела скорее так, словно вот-вот расплачется.
До меня дошло, что я был полным чертовым придурком, поступая с ней таким образом. Она не была какой-то шлюхой, которую я подцепил в баре и предложил пачку денег, чтобы она успокоила меня и удовлетворила мою потребность кончить куда-то еще, кроме как в собственную руку. Рейн вытерпела, когда я вел себя с ней как мудак, обзывал последними словами, черт, даже ударил ее. И я еще мог подумать, что она действительно хочет, чтобы я поимел ее.
Вот задница!
Я оттолкнулся от нее и перевернулся на спину, положив руку на лоб, пытаясь взять под контроль учащенное дыхание. Мой член был не рад перемене положения и отозвался тянущей болью.
— Бл*дь, — пробормотал я.
Наступил момент, когда социально-адаптированные люди извинились бы за действия подобного рода, но я не извинился, потому что не делаю этого. Извинения бесполезны, поэтому я никогда не произносил их. Они ничего бы не изменили, так что я просто лежал с закрытыми глазами, желая, чтобы мой член успокоился и перестал быть таким чертовски надоедающим.
— Прости, — сказала она, что заставило меня рассмеяться.
— За что ты извиняешься? — фыркнул я.
Она не ответила, а я не стал переспрашивать. Вместо этого, я сосредоточился, не думая ни о чем, помимо ее тела или того, как ее рот чувствовался на моем, или какая на вкус ее кожа, или как мой член пытается прорваться сквозь шорты.
После десяти минут, проведенных таким образом, я сел и посмотрел на нее. Она просто лежала и не смотрела в мою сторону, в то время как тихие слезы катились по ее щекам.
Вот задница!
— Ты ничего не ела, — сказал я, посмотрев на часы. Если я буду вести себя так, словно ничего не произошло, возможно, она просто забудет все это. Я придвинулся к сумке с пайками и разломал пополам один из углеводных батончиков, а затем бросил половину ей. — Тебе также нужно попить.