Интернет-революция (Барбрук) - страница 14

. Хотя бы для поддержания конкурентоспособности все главные индустриальные экономики будут в конце концов вынуждены подключить свое население к компьютерным сетям, чтобы воспользоваться преимуществами работы в цифровой среде. Неизвестными остаются социальные и культурные последствия привлечения людей к производству почти неограниченного объема информации на глобальном уровне. Главный вопрос, чьи утопии реализуются благодаря взлету гипермедиа – новых левых или новых правых? Как гибридное вероучение, Калифорнийская идеология с легкостью разрешает эту загадку, веруя в оба проекта одновременно и не критикуя ни один из них.

С одной стороны, антикорпоративная чистота новых левых была сохранена пропагандистами виртуальных сообществ. Согласно их гуру Говарду Рейнгольду, направления развития новых информационных технологий определяются контркультурными ценностями поколения беби-бумеров. Следовательно, активисты сообществ смогут использовать новые медиа для внедрения высокотехнологической экономики дарения вместо корпоративного капитализма и большого правительства.

Уже сейчас электронные доски объявлений, чаты и сетевые конференции реального времени – это свободный обмен информацией и знаниями. По мнению Рейнгольда, представители виртуального класса продолжают оставаться на переднем крае борьбы за социальное освобождение. Несмотря на бешеную активность бизнеса и политических структур в построении информационного суперхайвея, электронная агора обязательно победит своих корпоративных и бюрократических врагов[25].

Напротив, другие идеологи Западного побережья освоили идеологию предпринимательской свободы (laissez-faire) своего извечного консервативного врага. Так, Wired – ежемесячная библия виртуального класса – воспроизвел, не критикуя их, взгляды Ньюта Гингрича, крайне правого республиканского лидера Палаты представителей, а также его ближайших советников Тоффлеров[26]. Не обращая внимания на политику сокращения социальных пособий, проводимую этими людьми, журнал загипнотизирован их энтузиазмом по поводу либертарианских возможностей применения новых информационных технологий. Впрочем, заимствуя маклюэновский технологический детерминизм, Гингрич и Тоффлеры не становятся адвокатами электронной агоры. Напротив, они объявляют, что слияние медиа, компьютинга и телекоммуникаций породит электронный рынок: «В киберпространстве… технологический прогресс превращает один рынок за другим из „естественных монополий“ в такие, где конкуренция есть правило, а не исключение»[27].

В этой версии Калифорнийской идеологии каждому участнику виртуального класса обещана возможность стать успешным предпринимателем в сфере высоких технологий. Аргументация такова: информационные технологии усиливают индивида, повышают степень его личной свободы и радикально ограничивают власть национального государства. Существующие социальные, политические и законодательные властные структуры завянут и будут заменены ничем не стесненными взаимодействиями между автономными индивидами и их программным обеспечением. Эти перелицованные маклюэнисты энергично доказывают, что большое правительство должно перестать лезть в дела оборотистых предпринимателей, потому что только у этих классных ребят хватает смелости брать риски на себя. Вместо контрпродуктивного регулирования инженеры-визионеры предлагают инструменты для создания свободного рынка в киберпространстве – шифрование, цифровые деньги и процедуры верификации. И действительно, попытки – особенно со стороны правительства – влиять на проявляющиеся свойства этих технологических и экономических сил оборачиваются против тех, кто настолько глуп, чтобы игнорировать законы природы. Согласно исполнительному редактору