Они вместе вошли на кухню.
— А, как мы смотримся? — с преувеличенной кокетливостью спросила она, обнимая Жеку за талию.
— Тамарка, а я? — с шутливой жалобностью подал голос Иван.
— Ты — муж, заключила она. — А муж, как известно, объелся груш. Нет, ты посмотри, какого мужика она отхватила! Прямо завидки берут! Я ж тебя помню щеглом худосочным да прыщавым. Еще думала, как Светка могла втюрится в это чудо мужской природы? А ты смотри, какой стал. Хоть на головушке волосиков поубавилось, а все одно — мужчына в самом соку!
— Ну, Тамарка, не зря тебя в школе сорокой звали! — смеялся Жека. — Сорока и есть.
— А за сороку в глаз получишь, — угрожающе подступила к нему Тамарка.
— Убивают! — сжался Жека, и на кухне грянул дружный смех.
— Только тронь, я же не посмотрю, что ты моя подруга, — сказала Света, поигрывая тяжелой сковородой.
— Женька, за ней ты, как за каменной стеной, — заключила Тамарка, когда все отсмеялись, чем вызвала новый взрыв смеха.
— Дамы и господа, я ведь не один, — сообщил Женя. — «Девятка» моя совсем выдохлась сегодня, оставил ее в автосервисе… Юля, идите сюда! Что же вы?
На кухню, держа руки в кармашках короткого полушубка, вошла Юля.
— Добрый вечер, — кивнула она с улыбкой.
— Она меня, бедного, подобрала и доставила домой, — пояснил Жека.
— Мне пора, извините. И поздравляю вас, Светлана Владимировна, с днем рождения.
— Как это пора? — подошла к ней Света. — Ничего не пора. Раздевайся и проходи в гостиную.
— Нет-нет, я пойду. Неудобно. Незваный гость — хуже Мамая…
— Что за глупости! — воскликнула Света.
— Да и не одета я, — все еще пыталась сопротивляться Юля.
— Ничего, ничего, у нас тут по-простому, по-домашнему. Учти, я тебя сейчас никуда не отпущу. Раздевайся быстренько!
Юля вынуждена была подчиниться. Она сняла полушубок и осталась в теплом вязаном свитере и джинсах.
Света отметила, что Юля стала еще красивее. Красота ее была полна тепла, чувства собственного достоинства и четкого ощущения собственного места в этом мире. Нежность линий лица, большие, широко распахнутые глаза, хрупкость фигуры вызывали безотчетное желание прижать ее к себе, сказать что-то хорошее, приятное, искреннее.
Юля же, казалось, вовсе не замечала этой суеты вокруг себя. И не потому, что была надменна или слишком озабочена собой, а просто из-за своей потребности не слишком привлекать к себе внимание. Этим качеством отличались все достаточно умные и красивые девушки, предпочитавшие не появляться на публике с виртуальным лозунгом: «А вот и Я — самая, самая, самая замечательная умница на свете! Посмотрите на меня, оцените меня!».