— Конечно, речь идёт не только об алкоголе. Лупа предохраняет меня и от других опасностей: подмешать можно и яд.
— Но как вы можете набивать живот сладостями во время беспорядков?
— Если я изменю своим привычкам, они тут же это заметят. И конечно, заподозрят неладное. Поэтому надо вести себя как всегда.
Заканчивалась его прогулка на холме, который куполом возвышался в центре лабиринта узких улочек.
На холме стояла стеклянная оранжерея почти такого же размера, как и замок Хэй. Прежде чем зайти в неё, Кирисс указал вдаль — впереди открывался удивительный вид на крыши Либрополиса. С трёх сторон улочки и черепица растворялись в золотой дымке, а с четвёртой Фурия различила туман над рекой и мостик, по которому можно было переправиться в Лондон.
— Видишь, что там? — Он указал в противоположную сторону, на высокий забор с короной из колючей проволоки. — Это гетто экслибри. Академия вынуждает каждое убежище принять определённое количество этих созданий, но нигде их не содержится так много, как у нас. Либрополис является одним из самых крупных убежищ, но даже мы уже достигли пределов наших возможностей.
— Почему, собственно, никто не любит экслибри? — Этот вопрос Фурия уже задавала отцу, но сейчас ей было интересно, как ответит на него Кирисс.
Глаза бургомистра расширились от удивления.
— Неужели Тиберий там, в долине, держал своих детей так далеко от всех дел? — Вдруг он, казалось, вспомнил о собственных наставлениях, подозрительно огляделся и слегка качнул головой: — Не здесь. — Он подвёл Фурию к оранжерее: — Давай же заходи, такого ты ещё точно нигде не видела.
Как только Кирисс открыл дверь, в лицо ударил тёплый, влажный воздух. Бургомистр пропустил девочку вперёд. Поначалу она ничего не видела из-за густого тумана, но затем из облака постепенно выделились деревья. Вместо листьев с их ветвей свисали узкие полоски, они казались тоньше, чем мизинец Фурии.
— Закладки, — сказал Кирисс. — Здесь выращивают лучшие экземпляры.
— Я думала, что они сделаны из ткани.
— Не все. Эти, например, предназначены для особенных экземпляров, книг ручной работы из фабрик убежища, и, конечно, для наших книжных реставраторов.
Фурия подошла к первому дереву и протянула руку к ленточкам, свисавшим с его нижних ветвей.
— И всё-таки они выглядят так, будто сделаны из ткани.
— Иначе это были бы не закладки, а черви, не правда ли?
Она провела по ним пальцами, переходя от одной ленточки к другой, и по верхушке дерева прокатился тихий шелест.
— Они чувствуют талант библиоманта, — сказал Кирисс.
Он хотел ещё что-то добавить, но шелест превратился вдруг в тяжёлый вздох, который перебросился на соседние деревья. Все ленточки легонько закачались и задрожали, указывая на Фурию.