– Фергюс! – Она оглядывается, широко раскрыв глаза, челюсть отвисла. – Мы же собиралась пообедать с Джо и Финном, помнишь? Ждали, ждали тебя в ресторане. Я все время тебе звонила. Мне пришлось пообедать с ними без тебя. Фергюс? Ты меня слышишь? Я поехала к тебе на работу, там мне сказали, что ты вернулся домой.
Не обращая внимания на ее слова, я черчу свои круги.
– Ты забыл, Фергюс? – Голос ее смягчился. – Ты снова забыл? Это уже не в первый раз. Ты, наверное, нездоров, дорогой мой. Что-то с тобой нехорошо.
Она опустилась на колени рядом со мной, но я на нее не гляжу. Я занят.
– Что с тобой? Как ты себя чувствуешь? Выглядишь ты… Фергюс, да ты же весь мокрый.
– Так, – говорю я, откладывая маркер и опускаясь на колени, чувствуя, как пот капает с кончика носа. – Эта игра называется ва-банк, а нам именно это и нужно. Деньги. Внутренний круг – банк, наружный – линия. Берешь биток из…
– Я беру?
– Да, ты.
Я дал ей несколько шариков, и она уставилась на них так, словно они грозили взорваться у нее в руках.
– Фергюс, сейчас три часа дня, почему ты не на работе, почему вдруг играешь в марблс? Это нелепо, мне самой пора на работу, что происходит, я перестала понимать.
– Меня уволили! – заорал я с внезапной яростью, так что она умолкла и даже подскочила в испуге. – Банк твой, – агрессивно сообщил я ей. – Бросаешь биток, и все, что удастся задеть в банке, переходит в твою собственность. Если ничего не подобьешь, твой биток останется лежать там, куда попадет, а ты бросаешь снова. Десять попыток.
Я сложил в банк, в маленький внутренний круг, свою коллекцию часов.
– Бросай шарик. И постарайся попасть.
Она поглядела на часы, на другие предметы, которые я сложил наготове, которые пойдут следом за часами, и глаза ее наполнились слезами.
– Ох, Фергюс, не надо так. Джо тебя выручит. Он уже предлагал помочь.
– Я подачек не беру, – отрезал я, голова закружилась при одной мысли о том, что содержать меня будет крошка Джо. Джо, которого я и за брата не считал, пока Кэт не приняла и его в свои объятия. Это было бы несправедливо по отношению к младшенькому. – Я сам найду выход.
Шарики завели меня в эту беду, они же из нее и выведут. Ложь и обман, предательство, путаница, неспособность сосредоточиться на главном в моей жизни, я оторвался от самого себя, от семьи. Сабрина родила сегодня третьего мальчишку, а я не могу поехать к ней с Кэт, потому что Сабрина все еще не знакома с Кэт, не знает о великой любви моей жизни, а я не знаю, как подступиться к признанию. Чтобы рассказать Сабрине о Кэт, придется рассказать и о марблс, а как на это решиться? После целой жизни лжи. Кэт обещает молчать, пока я сам не подберу слова, чтобы объясниться с Сабриной, но ведь проговорится, такое невозможно скрыть, и тогда мое умолчание обернется ложью. Мы оба станем лгать моей дочери. Когда я попытался тайком оценить свои шарики в Калифорнии, выплыло, до какой степени я запутался в долгах. Я снова все испортил, моя ложь чуть не убила нас с Кэт, когда я вернулся в гостиницу под утро в дымину пьяный. Но она осталась со мной. Сказала, что все понимает. Но все запуталось, все безнадежно запуталось. И виноваты в этом мои шарики.