Уговаривать Ната не понадобилась.
— Полетел… он хороший парень… серьезный. Я вот в его годах таким раздолбаем был, что и вспомнить страшно… не одну девку… — Райдо осекся, разом посерьезнев. — Не подумай, что я… я не насильник. И не соблазнитель. И вообще… если знать, где гулять… чтобы нравы попроще… а этот вперся, подавай ему докторову девчонку… ладно, хрен с ним с Натом, пусть гуляет, лишь бы не вляпался ни во что… Идем.
Ийлэ идет.
И спину держит прямо, как учили, даром, что корсета нет… и подбородок задирает, примеряя очередную маску. Притворное спокойствие?
Легкое презрение.
Снисходительность.
В конце концов, какое им с Райдо дело до людей?
— Эй, парень, куда спешишь? — окликнули Ната, и он понял, что попался.
Дурная была идея — срезать. Местные переулки, тесные, узкие, что норы, выгрызенные в деревянном теле города, были удобны для таких вот, внезапных, встреч.
Нож лег в руку.
— Погоди… не нервничай, не трону… я поговорить с тобой хочу, — человек сидел на широком подоконнике и разглядывал плеть, хорошую, витую, с жесткой рукоятью и ременной петлей на ней.
Он появлялся в доме.
Нат помнит.
Имя тоже, хотя имена людей он предпочитал не запоминать, но этот был особенным. От него несло кровью и еще опасностью, и запах этот тревожный разбудил живое железо.
— О чем? — Нат заставил себя успокоиться.
Он сильней.
Если бы людей было несколько, тогда да… а от одного беды не будет.
— О делах семейных… присядь куда‑нибудь.
— Куда?
Две стены. Слепые окна, укрытые за ставнями. Старая вывеска, залепленная снегом. И что написано — не разобрать, да и нет в том нужды.
— А куда‑нибудь… я и вправду мирно поговорить хочу. Вот, — Альфред убрал плеть и руки поднял, продемонстрировал раскрытые ладони, белые, мягкие.
Женские какие‑то.
— Ты сейчас к Нире идешь, верно?
Нат кивнул.
Врать без особой на то необходимости он не любил, тем более в ситуациях, когда намерения его ясны.
— Не стоит.
— Почему?
— Ты же не хочешь ей навредить?
— Нет.
— И я так подумал, что не хочешь… вы странные, на людей похожи, а все равно не люди… я слышал, что твой хозяин…
— Райгрэ.
— Какая разница? — Альфред разглядывал Ната, не скрывая любопытства.
— Большая. Райгрэ — вожак, а не хозяин. У меня нет хозяина. Я свободный.
— У всех есть хозяева, как их не называй, но мы ведь не о том, верно? Все же присядь, беседа — дело небыстрое.
Нат оглянулся.
Переулок был пуст.
Ловушка? Не похоже…
— Почему мы говорим здесь?
— Потому что я не хочу, чтобы обо мне пошли нехорошие слухи… я очень забочусь о своей репутации… и о репутации отца… и вообще, политика — дело такое… правая рука зачастую не знает, что делает левая.