— Немного.
— Чего?
— Вдруг я… я пообещала, что вылечу тебя, но вдруг не смогу? Я ведь никогда… мама учила кое — чему… и отец тоже… землю слушать… родники открывать. Или напротив, запирать, чтобы ушли… иногда они под домом открывались, а он не любит, когда слишком мокро… еще розы… мама делилась силой с ними… или молнии ловить… молнии на самом деле очень доверчивые.
— Зачем ловить молнии?
Она улыбается, снисходительно и немного насмешливо, и этой улыбкой можно любоваться, наверное, вечность. Во всяком случае, Райдо готов. Вот только вечности у него в запасе нет.
— Молния — это сила… очень много силы… так много, что я в первый раз не сумела удержать… земле отдала, и потом за два дня все расцвело… первый месяц весны, а у нас яблони в цвету… померзли, конечно… но все равно… я никогда не лечила.
— У тебя получится.
— А если нет?
— Получится.
Райдо зажал темную прядь ее волос, от которых пахло уже не лесом, а той самой далекой весной. Когда‑нибудь она случится…
— Я никогда не лечила… и это не лечение, это…
— Ты его уже вытащила.
— Надо все, до последнего осколка… не осколка… побеги и семена… если хоть одно, то все сначала и… и я боюсь.
— Я тоже.
— Ты? — ее удивление искреннее и яркое.
— Я.
— Ты не можешь бояться.
— Почему? — Райдо вновь смешно, правда, нынешний смех с привкусом горечи.
— Потому что…
Хороший ответ и причина веская.
— На самом деле я много чего боюсь, — признался Райдо, отпуская прядь, на которой осталось немного его собственного запаха, не метка, но почти. — Боюсь умереть… мне нравится жизнь и я предпочел бы пожить подольше… лет этак пятьдесят еще… или шестьдесят…
— Сто?
— Если Жила будет милосердна… почему‑то мне кажется, что и через сто лет мне будет мало жизни.
— Смерти и я боюсь, — Ийлэ отвела взгляд и вновь себя обняла. — Раньше… не давно, а… я думала, что смерть — это избавление. Счастье почти… но жила… и когда сбежала, тоже жила… и потом… не понимала, для чего и зачем… и вообще просто цеплялась… а теперь вот… я знаю, что хочу жить. И наверное, из‑за этого и смерти боюсь. Это ведь нормально, да?
— Да.
Райдо прикрыл дверь, ведущую в подвал.
— Еще я боюсь ошибиться. Подвести вас. Тебя. Малышку… Ната тоже… он в меня верит. Даже не так, для него я почти божество, а это — страшно… богам не прощают ошибок… вдруг я сделаю что‑то, что заставит его во мне разочароваться. У него нет ни стаи, ни даже семьи другой… и наделает ведь глупостей. От разочарования всегда глупости творят… боюсь не уберечь тебя или этот дом… боюсь… да много чего боюсь. Вот такой я трусливый… а ты говоришь, весна…