Наиболее обстоятельно я останавливаюсь на деятельности Рудольфа Штейнера в области искусства. Оценка его новаторства в этой сфере — удел будущего. Его самобытность сказывается не только в новых руководящих импульсах, расточаемых им повсюду, но и в проявлениях его в качестве художника-творца.
Антропософская педагогика обязана лично ему своим расширением до масштаба международного движения; его личному участию в образовании и развитии Свободной Вальдорфской школы в Штутгарте, его лекционным курсам по искусству педагогики. Его интенсивная работа с врачами привела к возникновению клиник и фармацевтических предприятий. Также разработанный им в последние годы жизни новый метод ведения сельского хозяйства доказал на практике свою продуктивность. — Благодаря неустанным трудам Марии Штейнер на основе его методологических указаний возникли и развились два новых вида искусства: это художественная речь вместе с драматическим искусством, а также эвритмия.
Кое-что в этих воспоминаниях (духовно связанных с восточной Европой) может выглядеть несколько необычно в глазах поколения, выросшего в совершенно других условиях. Ради понятности здесь следует сказать несколько слов о тех обстоятельствах, которые помогли Борису Бугаеву и мне найти дорогу к Рудольфу Штейнеру.
Литературный псевдоним Бугаева "Андрей Белый" известен немецким читателям: два его романа — "Серебряный голубь" и Петербург" — вышли в свет в немецком переводе еще до первой мировой войны. Однако эти романы не дают полного представления о его многогранной личности.
Будучи сыном известного математика, декана Московского университета, он еще подростком ощутил свое резкое противостояние позитивистской профессорской среде. Дом его отца посещали тогдашние знаменитости, и среди прочих — Лев Толстой и Владимир Соловьев. Но только в доме брата Соловьева Михаила он встретил понимание тем своим ярким образным переживаниям (они были связаны с музыкальными впечатлениями и огненными религиозно-апокалипсическими видениями), которые отразились в его первых литературных трудах. Михаил Соловьев придумал для него псевдоним "Андрей Белый" ради защиты от нападок со стороны университетских кругов; но эти нападки продолжались и сопровождались полемикой. Стремление воплотить в жизнь свой душевный опыт (опирающийся на пророчества Владимира Соловьева) привело группу молодых поэтов к тяжелейшим конфликтам, которые оказались разрушительными для их дальнейшей судьбы. Помощь братьев Соловьевых с их смертью прекратилась.
Борясь за символизм как за некий новый путь, выводящий из кантианского дуализма, Белый опирался на свое разностороннее, в частности, естественнонаучное образование. Началась непримиримая полемика с другими литературными направлениями, которые ориентировались на французский символизм и начертали на своем знамени слово "декаданс". Чувствуя, что собственных сил для разрешения поставленных проблем не хватает, Белый в одной из своих статей воззвал к некоему розенкрейцерскому пути ученичества. Как ответ на этот призыв пришло знакомство с фрейлейн фон Минцловой. Эти воспоминания начинаются с ближайших последствий этого знакомства.