— Так господин дикого жеребца объезжает! — простодушно ответил Огар. — Только сегодня привезли. Чистокровный онтариец!
Вейн удивилась. Наверное, Леран знает короткую дорогу до конюшен. И специально сказал, что будет книги смотреть, а сам сюда… Ну она ему... Все выскажет!
Девушка решительно двинулась на звуки, внимательно глядя под ноги и обходя навозные кучи. Впрочем, конюшня была чистой и опрятной, а стойла новыми, еще пахнущими струганным деревом. Все это она отметила краем сознания, торопясь и не обращая внимания на конюха, который тащился следом, и бубнил:
— Но лейна… госпожа… Негоже как-то… Не для девичьих глазок-то…
— Огар, я столько раз видела, как объезжают лошадей, что вряд ли это зрелище меня удивит! — бросила она. — К тому же я всю жизнь мечтала увидеть онтарийца! Это же такая редкость!
— О да! — просиял конюх. — Красавец невиданный! Хоть и дикий, как степной ветер! Настоящий ураган!
Они прошли конюшню насквозь, и оказались под открытым небом. Здесь была площадка, обнесенная деревянным ограждением, возле которого толпились конюхи и одобрительными криками встречали каждое движение господина. Вейн подошла ближе и замерла, рассматривая мужскую фигуру. На нем были узкие штаны и высокие сапоги, белая рубаха расстегнута на груди. Камзол небрежно брошен на доски. Темные волосы растрепаны, а в серых глазах застыла насмешка.
Конечно, как она могла подумать, что увидит здесь Лерана. Дикого онтарийца собирался объезжать Александр.
Вейн притаилась в тени здания, чтобы не привлекать к себе внимания. Впрочем, все были так увлечены противоборством человека и дикого жеребца, что даже не заметили появления гостьи. Онтариец был поистине великолепен: черный, как деготь, с длинными тонкими ногами, и невероятно грациозными движениями. В нем сплетались сила и красота, дикость и грация. Его движения завораживали, и Вейн казалось, что она могла бы любоваться им вечно. Или мужчиной, что не уступал дикому животному.
Вейн даже забывала дышать, наблюдая этот поединок. Броски жеребца из стороны в сторону в попытках избежать петли и вырваться на свободу. Конь вставал на дыбы и вскидывал задние ноги, метался по загону, гневно фыркая, в попытках сбежать. Но больше всего Вейн удивилась, не увидев в руках Александра хлыста. Дома, в конюшнях отца объездчики всегда пользовались кнутом, болью доказывая лошади свое превосходство. А Ксандр стоял только с арканом, и, как ни метался жеребец, довольно быстро набросил петлю на его лоснящуюся черную шею.