Глеб хорошо помнил рассказы ветерана, пережившего ад фашистских концлагерей, где людей целенаправленно морили голодом. Где голод преследовал каждого узника, занимая все его мысли. Где пределом мечтаний было наесться досыта, не важно чем, лишь бы убить это чувство или хотя бы его притупить. Вот для кого голод был настоящим.
«Выдерживали не все, – рассказывал ветеран. – И таких было заметно сразу. Они были похожи на крыс, юркие, с бегающими глазками, и держались всегда особняком. Мы их ненавидели не меньше, чем тех, кто за лишнюю миску баланды продавался врагу».
«Как бы ни было сейчас тяжело, и все же ты свободен, ты можешь добыть себе еду, пусть и придется за нее рисковать. Так что я имею право», – думал Глеб.
Санеев взглянул на бандитов, на спину удаляющегося Чужинова и, ссутулившись, пошел следом. Он явно боялся выстрела в спину теперь, после слов человека, которого знал лишь последние сутки.
Когда он поравнялся с Чужиновым, тот спросил:
– Куда, говоришь, ведет твой подземный ход?
Санеев споткнулся на ровном месте, и вид у него стал совершенно растерянным: как же так – наговорить такого бандитам и спокойно уйти?
– Видишь пятиэтажку? В подвал. Окна первых двух этажей замурованы, так что тварям туда не попасть. А уже оттуда… – начал он объяснять, куда следует идти дальше, чтобы оставаться незамеченным, когда Глеб прервал его нетерпеливым жестом:
– На верхние этажи попасть можно?
– Да.
– Вот и отлично. Тогда делаешь так. Подвалы, говоришь, у тебя огромные, женщин с детьми отправишь туда. Ну и лазарет на всякий случай пусть развернут. Своих бойцов расставляй сам – ты здесь командир.
– А вы?
– Мы? Мы будем там, где трудно. Еще обязательно объясни своим, чтобы у моих под ногами не путались, а в случае необходимости слушались, как тебя.
Люди Чужинова дожидались его с рюкзаками наготове. В ответ на их молчаливый вопрос он сказал:
– Поможем, – и, взглянув на заметно приободрившегося Санеева, добавил: – Извини: поделиться нам нечем, так что рассчитывай только на свое.
– Да какой там поделиться! Если все закончится благополучно, я вас сам всем чем только смогу отблагодарю!
– Толик, иди себе – командуй, сейчас война начнется. И без тебя найдутся те, кто потом героев отблагодарит, – заявил ему ухмыляющийся Рустам.
– Анатолий, пришли кого-нибудь, чтобы ход тайный показали, – произнес Глеб уже в спину уходящему Санееву, и тот, не оборачиваясь, кивнул.
– Без благодарности мы точно не останемся, – сказал Денис, когда дверь за ним захлопнулась. – У меня вообще бенгальская тигрица была: всю спину мне исцарапала. Я уже утром ей говорю…