– Сема, ну что ты телишься? – не выдержал Рустам.
– Иди-ка ты лучше во двор, – невозмутимо ответил Поликарпов. – Там одна девица все на Чужака заглядывалась. Так что поторопись, а то опять опоздаешь. – И рассмеялся, глядя на ошеломленное лицо Джиоева. После чего как ни в чем не бывало чиркнул по коробку спичкой и поднес дрожащий огонек к щепе.
Пламя уже вовсю гудело в печи, а Рустам все молчал, не в силах придумать в ответ что-нибудь такое же едкое. Молчал и Чужинов, но мысли его были заняты совсем другим – предстоящим разговором со Старовойтовой.
Вошел с ведром воды Егор Кошелев, держа в другой руке раздутый рюкзак.
– Харчи тут вам кое-какие просили передать, – сообщил он, ставя рюкзак на стол. – Еще я мяса принес, свеженины, пожарить можно с лучком. И хлеб горячий, только что испекли. Можно я тут с вами побуду?
– Конечно, чего спрашиваешь, как неродной? – Рустам по-хозяйски расстегивал горловину рюкзака. – Если не околеешь. Поликарпыч печку топить взялся: к утру точно тепло будет – нам бы только ночь продержаться.
В доме давно потеплело, и жарившееся на чугунной сковороде мясо вот-вот должно было оказаться на столе, вокруг которого все уже расселись, едва не потирая руки в предвкушении скорой трапезы. Рустам, который заявил, что жарить мясо не доверит никому, колдовал у печи.
В тот самый момент, когда он чуть ли не торжественно водрузил сковороду на стол, вошел посыльный.
– Чужак, – нашел он взглядом Глеба, – тебя Старовойтова к себе зовет.
Чужинов с сожалением взглянул на сковородку – и рот наполнился слюной. Его долю, конечно, ему оставят, но как не вовремя за ним пришли.
– Правда, она ничего не говорила, чтобы так уж срочно, – добавил посыльный, не сводя голодных глаз со стола, откуда тянулся умопомрачительный запах жаренного с луком мяса.
Пожилой мужик, с кустистыми бровями и многодневной щетиной, одетый в штопаный-перештопаный ватник и шапку-ушанку военного образца, порядком замызганную. Но при оружии – обшарпанном АКСУ с самодельным прикладом. Намерения деда были ясны: если Глеб останется, его обязательно пригласят за стол, не те это люди, чтобы отделаться простой благодарностью за переданное сообщение. Ну а пойдет – придется сопровождать, только после неудобно будет возвращаться без приглашения-то.
Чужинов кивнул, встал: никуда мясо от него не денется. Старовойтову жалко: судя по всему, разговор предстоит длинный, а у нее такой усталый вид. И опять она толком не выспится.
– Сам дорогу найду, – сказал он деду, едва сдержавшему вздох сожаления.
– Глеб, тебя ждать? – поинтересовался Поликарпов.