Пишите мне, мне очень приятно получать Ваши письма, и жду, что Каля, которую я очень люблю, напишет мне.
Сердечно ваша Люся
17. Л. Г. Басова — Т. М. Корниловой
[Крым, Алупка, 1956]
[…] Да, Т. М., я ваше письмо получила в разгаре болезни, но несмотря на это тут же написала Ольге, какие стихи у меня есть, где взять в Л-де ненапечатанные стихи, написала, как Боря мечтал о том, чтобы в его книгу стихов вошли бы стихотворения, которые перечислила. […]
18. Л. Г. Басова — Т. М. Корниловой
[Крым, Алупка, 1957]
Дорогая Таисия Михайловна!
Получила только что Ваше письмо и тут же на него отвечаю.
Меня оно огорчило, огорчило во всех отношениях.
Во-первых, мне обидно, что вот уже 57 год, а до сих пор ничего конкретного в отношении Бори не сделано. У Ляли сейчас свои неприятности, и это, видимо, затормозило все.
Второе, что меня огорчило в Вашем письме, это то, что Вы не поняли и, может даже, в обиде на меня за то, что Ирушка не знает о Борисе. Я еще раз вам повторяю, что я всю жизнь свою оберегаю своих ребят от всяких неприятностей и счастлива тем хотя бы, что несмотря на все горе и беды, что вынесла и вымучилась сама, сумела их жизнь сделать правильной, без омрачающих душу переживаний. И до конца своей жизни буду оберегать от всего, что может быть горьким и тяжелым.
И не потому, что я боюсь, что она перестанет любить брата и отца, — у нас слишком крепкая и дружная семья, чтобы бояться этого, но зачем мне лишать ее покоя, счастья, уверенности, зачем подвергать ее такому горькому раздумью, да это просто глупо да и жестоко было бы с моей стороны.
И как бы слухами земля ни полнилась бы, я стараюсь, чтобы ничего не омрачало бы Ирушкиной жизни. А если со мной случится что-либо? Значит, Ирушка должна бы остаться совсем одна? Нет, я хочу, чтобы со мной, да и без меня, она была бы в своей, любящей и любимой семье, и отец и брат ее этого достойны. […]
Теперь в отношении тетради Бориса[416], я ее никуда не пошлю. Я с таким трудом сохранила ее, что, кроме нее, ничего не сохранила, что никуда не пошлю. Я и не думала ее посылать, так как там есть много такого, что и показывать нельзя, а перепишу и пошлю, что можно, в комиссию.
Насчет Шалыта, то Вы никого не просите зайти к нему, он принял бы Ольгу, меня, но ни с кем посторонним он не станет говорить, я же просила своих зайти, и он сказал, что только жене рассказал бы.
Подождем, может, Ольга напишет, может, уже была у него. Не сердитесь на меня, я вас очень люблю, сердечный привет Кале,
Ваша Люся
19. Л. Г. Басова — Т. М. Корниловой
[Крым, Алупка, лето 1957]