На высокой обочине Шляха он увидел женщину с девушкой. И скорее чувством, чем умом или глазами, узнал свою жену.
«Видно, не впервые выходит встречать» — ускоренно забилось сердце, и он кулаком ударил по кабине.
— Югина Ивановна встречает вас, — открыл дверцу Пантелей Желудь.
— Югина Ивановна. Ты гони машину в село. Пешком пройдем! — соскочил с Андреем на землю. Почувствовал знакомое, удивленное и радостное восклицание, на ходу поправил кобуру парабеллума и бросился навстречу жене. Радушный голубой взгляд так же чисто повеял, как в давние годы. Только в уголках глаз и под глазами уже выткалось тонкое плетение морщин, в густой пряди волос кое-где серебрилась паутина и резче обозначились линии у рта.
— Прибыл, Дмитрий мой! — задыхаясь, поцеловала его и Андрея. Потом вытерла глаза платком, ухмыльнулась и еще раз припала устами к Андрею и к Дмитрию.
— Отец, брось! — смеясь, закричала Ольга, когда он поднял ее аж до веток развесистой липы.
— Вот и не брошу! — качнул дочь влево, вправо, а потом, раскрасневшуюся и радостную, осторожно опустил на землю. — Растешь ничего себе. Видно, партизанский хлеб на пользу пошел!
— А вы же думали! Не только вам пошел на пользу, а и нам всем… Андрей, это правда, что тебя еще и партизанской серебряной медалью наградили?
— Правда.
— Так это возле тебя мне будет страшно даже сидеть.
— Конечно, страшно. Как начнешь выдумками сыпать, то получишь, — шутливо замахнулся рукой на сестру.
— Ой, не буду! — так же в шутку уклонилась от брата и пошла рядом с ним впереди родителей.
— Что теперь будешь делать, Дмитрий?
— Завтра же начинаем вести хозяйство с Григорием в колхозе.
— Хоть бы отдохнул немного… Можно было бы за три года.
— Нет, нельзя. Давали на месяц отпуск — отказался.
— Почему? — изумленно взглянула на мужа, а тот, медленно идя по подсушенной, еще податливой земле, рассудительно начал говорить:
— Работы столько теперь, что грех забывать об этом. Еще фронт ждет нашего подспорья… А потом, если начну отдыхать, — заболею. За это время в напряжении держал себя. А чуть попущу подпруги — слабость с ног свалит. Так, чтобы не болеть, надо сразу десятым потом изойти, простуду разогреть, разогнать… Вот какие дела. Ну, а ты как же? — посмотрел прищуренным ласковым взглядом на жену.
— Я? — прижалась к мужу. — Радуюсь, печалюсь и снова радуюсь — все вместе наплывает, Дмитрий, — улыбнулась, вздохнула и снова улыбнулась.
За деревьями качались очертания обугленного села, чернимы озерцами пятнались руины дворов. И все равно где-то в долинке звучала девичья песня, а с другой стороны равномерным стуком отвечал топор и мягко шелестела по древесине продольная пила.