— Ушли, — раздался голос банника, — Здорово ты их! Я уж думал все, плакали наши денежки.
— Мои денежки, — поправил я, — Кстати, а почему те двое убежали?
— Я их слегка поскреб. Одного по шее, второго по руке. Видать, подумали, что их проказа достала.
— Хорошо придумано, — похвалил я банного духа, — Спасибо тебе, Йорхш.
Остаток пути мы проделали безо всяких происшествий. Особняк Эмилио находился за внешней городской стеной. Нет, не в западных трущобах и не в южном ремесленном квартале, а в восточной части, которая называлась Вольной. Здесь ютились безземельные дворяне, которым гордость не позволяла жить рядом с простыми горожанами, а тощий кошелек — обзавестись собственным загородным поместьем и землями.
Улица, которую назвал мне наниматель, называлась Журчащей, и впрямь, журчать там было чему: с добрый десяток фонтанов и два полноводных ручья, текущих с востока на запад вдоль главной дороги. И это не считая миниатюрных водопадов и фонтанов, которые украшали фасады домов или участки земли, на которых эти дома стояли. Улица оказалась довольно большой, но домов здесь было мало, просто к каждому из них прилегала огороженный участок таких размеров, что можно было еще полдесятка зданий рядом построить.
Нужный дом я отыскал почти сразу: это был двухэтажный особняк, перед которым стояла статуя… лошади! А за домом раскинулось самое настоящее поле с сочной зеленой травой, на котором паслась пара лошадей… Или существ, очень похожих на лошадей, если не считать пары аккуратных рожек и мощного костяного гребня, идущего у странных животных вдоль спины. Интересно, что это за травка такая, раз ее с удовольствием жрут эти твари?
Мы с банником расположились прямо напротив особняка Эмилио, спрятавшись за кустами мухоловника, росшими вдоль дороги. Я прямо здесь вывалил из карманов щепки и пару горстей земли, прихваченных мной там, где когда‑то стояла баня Йорхша — благодаря этому, банник смог покинуть место, к которому был привязан. Отряхнув руки, я приказал духу следить за окнами дома.
— Зачем? — удивился тот.
— Я бы хотел к нему в гости наведаться… когда там никого не будет.
— Так спросил бы у домового. Поместье большое, от такого дома домашний дух далеко отойти сможет. Позвать?
— Эм… Уверен, что он не выдаст нас хозяину? Может, он в нем души не чает?
— Домовые уж больно конюших не любят, постоянно друг другу пакости строят. А ежели хозяин в лошадях души не чает, значит, первым делом будет задабривать того духа, который ему лошадей подпортить может. Или наоборот — присмотреть за ними как следует.