— В общем так. Для начала расскажи, кто сейчас в доме, и бывает ли такое, чтобы там никого не оставалось? Например ночью?
— Дома‑то? Лекарь сейчас там, он за кобылой доглядает — та ногу подвернула…
— Погоди! Так он что, за лошадьми ухаживает?
— А за кем еще этому коновалу смотреть? Не за Мартой же, хотя та девка ладная, круглозадая, — глазки духа маслянисто заблестели.
И он начал рассказывать. Про мерзкого лекаря, у которого всегда с собой была чесночная настойка. И ведь знает же, проклятущий, что домовые ее на дух не переносят! И про кухарку Марту, которая приходила дважды в день, чтобы приготовить завтрак и ужин, и присмотреть за кроликами. Брызгая слюной, Нурф рассказывал про слугу дворецкого, который оказался зомби. И не простым, а потомственным дворецким из древнего лакейского рода, все тридцать поколений которого были исключительно дворецкими при каких‑нибудь родовитых господах! Вышколенный слуга ни малейшего внимания не обращал на проказы шаловливого духа, а вредительские чары домового на него не действовали — живой мертвец, он всюду мертвец, будь он хоть дворецкий, хоть армейский генерал.
Я слушал его внимательно, стараясь найти хоть какую‑нибудь зацепку. Что‑то мне показалось странным, и я попросил Нурфа повторить свой рассказ.
— Эй, человек, ты что — не слушал меня? — обиделся тот, — Я ж тебе говорю, Марта, она родом из‑под Стальных Гор. У них там девки знаешь какие? Ух! Кровь с кровью! А какие у нее фоооормы, — домовой закатил глаза и попытался изобразить руками что‑то круглое и большое, — видал бы ты, как он нагибается, чтобы кролика из клетки вытащить…
— Стоп! Какие еще кролики? Зачем ей кролики?
— Как зачем? На харчи… Хозяин специально их откуда‑то привез, особой питательной породы. «Идут вкусно, да только не в пузо», — говорит он. Больно уж следит за весом своим. Лишнего не ест, хмельного не пьет…
— Ну конечно, — ухмыльнулся я, — а кто тут перегаром на меня дышал, аки зеленый змий во плоти?
— Так это я у лекаря стащил, — отмахнулся домовой, расплываясь у меня в глазах и растворяясь в воздухе. Похоже, заканчивалось действие наговора, позволяющего видеть незримое.
— И как часто он ест кроликов?
— На завтрак половинку непременно, и на ужин цельного. Каждый день их лопает. И больше никакого мяса или рыбы, одни только фрукты да овощи, словно и сам — кролик. Тьфу, мерзость!
— Так — так. Говоришь, они у него специальные какие‑то? И чем же хозяин их кормит?
— Там за домом садок у него есть, в том садку растет травка особая. Ничем не пахнет, на вкус — ну трава травой, только кислая, — поморщился Нурф.