Захар сидел у окна, пока улица не опустела, потом прилег отдохнуть. Руки положил под голову, ноги — на спинку деревянной кровати. Над кроватью, под потолком, — некрашеные доски полатей. Доски ссохлись, потрескались, почернели. «Надо постругать и покрасить», — подумал Захар.
Из черной щели выполз бронзовый таракан, поводил длинными усами и побежал вдоль доски.
Говорят, тараканы к богатству, к деньгам. Их в доме у Захара полно в каждой щели, ночью, едва погаснет свет, начинают шуршать. Тараканов много, а богатство все не приходит, проплывает где-то стороной. Перед войной сколотились кое-какие деньжата, а уехал воевать — все пошло прахом, кошелек опустел. Да что с нее возьмешь, с Варвары? Баба… Недаром говорят: что мужик возом ни навозит, то баба рукавом растрясет. Если же подойти к этому с рассуждением, получится, что не она виновата, а война. Не пришлось бы тянуть солдатскую лямку, глядишь, во дворе три-четыре добрых коня уже было бы, а может, и дом новый, в этом-то долго не наживешь, нижние бревна совсем сгнили. Ну, да ничего! Артемка деньжонок пошлет, да урожай, бог даст, добрый уродится — дела пойдут. А как война не остановится да с Советами толку не будет, тогда хоть волком вой. Что решат все-таки на сходе? Мужики, наверно, перечить будут. Старая-то власть была привычная. А согнали царя, и пошло, не разбери-поймешь — тут и комитеты, тут и Советы, все командуют, а власти-то настоящей нету.
Захар поднялся.
— Варвара, я пойду, однако, на сходку.
Большая изба была набита народом. Люди сидели на подоконниках, стояли между рядами скамеек. Захар попробовал протиснуться вперед, но на него зашикали, задергали за полы зипуна. Пришлось стать у косяка.
— …Обчество, я так кумекаю, должно понять само, что ни к чему нам эти Советы. Ну, сами посудите. Был раньше староста. Так он ли правил делами, мужики? — На помосте стоял Лука Осипович, красный, потный, гневный. — Не староста, а старики, самые уважаемые люди дела вершили. Они и веру блюли, и устои нашей жизни оберегали, и в обиду пришлым народ не давали… А кто Совет выдумал? Безбожники, слуги дьявола. А кого в Совет продвигают? Самых немудрящих мужичишек. Они же со своим хозяйством — поросенком да тремя курицами — управиться не умеют. Нельзя им власть доверять, мужики! — Лука Осипович ткнул пальцем в сторону Клима и неторопливо, осанисто подняв голову, сошел с помоста.
Клим поднялся, поправил черный кружок на глазу, спросил:
— У кого есть желание высказаться? Прошу, гражданы и товарищи, дальше продвигать прению, то ись разговор. Только без брехни! Видели, как разошелся Лука Осипыч. Не зря всех нас сажей мажет, чует, что отошло его времечко. Прижмут Советы обирал и обдирал, не дадут соки высасывать, и пусть тогда они попробуют жиреть да умничать!.. Нет желающих говорить? И правильно. Болтали много, надо и чур знать. Закрываем прению. Советская власть позарез нам нужна, будем за нее голосовать.