Наблюдающий за его метаморфозами эн-Огран, задумчиво заметил:
– Должен заметить, что маскарад удался.
– Да, удался, – Оберон усмехнулся. – Благодаря твоим усилиям невыносимый замкнутый подросток превратился в легкомысленного мальчика-одуванчика, умеющего поладить с кем угодно.
– Не тяжело? Может, пришла пора сбросить маску? – предложил эн-Огран, опасающийся, что однажды его воспитанник не выдержит и сорвётся.
– О нет! Она слишком удобна и позволяет застать противников врасплох, – Оберон хищно осклабился. – До сих пор получаю ни с чем несравнимое удовольствие, когда срабатывают магические поглотители, и я вижу ошарашенные лица своих собеседников.
– Действительно, зрелище не для слабонервных, – улыбнулся эн-Огран. – И всё же ты подумай, – продолжал настаивать он. – Конечно, на первых порах будут возникать недоразумения, но со временем окружающие приспособятся к твоему истинному облику и характеру.
Синеглазый красавец томно потянулся и одарил собеседника обиженным взглядом.
– Не беспокойся, учитель, я не сорвусь. Ведь во мне произошли не только внешние изменения. Иначе я не сжился бы со своей маской и давно показал истинную сущность. Поверь, я больше не тот бешеный подросток, живущий эмоциями, а государственный острожный муж, умудрённый опытом и просчитывающий каждый свой шаг.
– Да? – эн-Огран смерил эльфийского владыку внимательным взглядом.
– Да! Я по-настоящему стал эльфом воздуха, а не земли и это в конечном итоге полностью твоя заслуга.
– Что ж, придётся тебе поверить.
– Спасибо за доверие, учитель, я польщён! – беззаботно засмеялся Оберон, но тут же примолк, и в его синих глазах появилось виноватое выражение. – Ваэль, прости, что не смог уберечь Ренриса. Честное слово, хоть я всегда завидовал, что он твой сын, к его гибели я не имею никакого отношения.
– Я знаю, мой мальчик. Зря ты ревновал к Ренрису. Я столько с тобой намучился, что в моём сердце вы занимаете одинаковое место. Да и по крови со стороны Высокого дома Атуане нас связывают довольно близкие родственные связи.
– А как же твоя внучка? – с любопытством спросил Оберон. – Извини за бестактность, но мне очень интересно как ты сейчас к ней относишься.
– Девочка по-прежнему царица моей души. Ведь она вылитая Луана в молодости, – не сразу отозвался эн-Огран и, печально улыбнувшись, признался: – Все эти годы я жил надеждой, что она очнётся. Если бы не это, я уже давно ушёл бы в долины предков. И сейчас лишь Атуэль заставляет меня жить. Прежде чем умереть, я хочу устроить её судьбу.
– Ваэль, положись на меня, я сделаю для девочки всё возможное и невозможное.