Кэт старалась не причинять Картеру лишней боли. Она продолжала убирать кровь с его лица, пока оно не стало выглядеть заметно лучше. Каким бы придурком ни был Картер, он не заслужил такого жестокого обращения. Оглядев его лицо еще раз, Кэт заметила синяк на щеке, под самым глазом.
Ей вдруг ужасно захотелось дотронуться до этого синяка. Желание было совершенно алогичным и ничем не оправданным. Кэт чувствовала, что ее рука движется сама собой. Бумажный платок – не лед, который бы сейчас не мешало приложить к синяку. Как ни странно, синяк еще больше подчеркивал красоту его скулы. Кэт хотелось осторожно, самыми кончиками пальцев, прикоснуться к припухлости и хотя бы немного унять разгоравшуюся боль. Нет, этого она себе не позволила.
– Готово, – пробормотала она, вытирая свой перепачканный в крови большой палец.
Картер нахмурился. Он открыл рот, но ничего не сказал. Только хмыкнул, когда трое охранников вывели его из класса.
Кэт со вздохом швырнула красно-белый бумажный комок в мусорную корзину.
Перевернувшись на другой бок, Кэт выключила сигнал будильника, не дав ему зазвенеть. Она проснулась давно, больше часа назад.
Да и спала ли она вообще? Наверное, лишь дремала. Всю ночь Кэт ворочалась с боку на бок, мысленно выстраивая линию поведения с Картером. Его второе занятие в классе окончилось скандалом, и это еще мягко сказано. А она ведь пыталась сохранять спокойствие. Честное слово, пыталась. Но ее усилий было недостаточно. Картеру опять удалось ее разозлить.
Кэт не понимала, почему именно Картер выводит ее из себя, заставляя терять самообладание. В конце концов, он ничем не отличался от остальных учеников. Нет, неправда. Он был намного воинственнее и агрессивнее, чем они, и к тому же гораздо обаятельнее. При этой мысли Кэт поежилась. Как она ни старалась видеть в нем только ученика, ей было никуда не деться от мужчины, сводившего ее с ума.
Кэт устало потерла лицо. Она прекрасно знала о строгих рамках отношений между ней и учениками. Правила тюремного распорядка не допускали никакого сближения. Кэт слишком дорожила своей работой, чтобы идти на риск. Она профессионал, и никто, даже Картер, не заставит ее забыть об этом.
Но Картер в гневе был удивительно красив. Его кожа начинала светиться, морщины, вызванные ненавистью к окружающему миру, разглаживались, лицо становилось гладким и, как ни странно, безмятежным. В такие моменты он превращался в самое удивительное создание, которое ей доводилось видеть.
Вчера, когда Картер опрокинул и шмякнул об стену стол, Кэт до смерти испугалась. И в то же время не могла отвести от него глаз. Замирала от восхищения, любуясь внутренним зверем Картера, сумевшим ненадолго вырваться из клетки. Зверь этот удивительным образом оживлял и будоражил ее. Эту сторону личности Картера она желала и ненавидела с одинаковой страстью.