— Давайте войдем в дом, — пригласила мисс Уитерспун. — Там беседовать будет удобнее.
Они вошли в прохладную, несколько сумрачную гостиную и сели друг против друга за чайный столик. Бритомар прыгнул на колени мисс Уитерспун, и, поглаживая его, она заговорила.
— Я уже несколько лет ожидаю вашего прихода.
— Несколько лет? — Шериф был поражен.
— Ну да. Я знала, что вы неглупый человек и должны когда-нибудь понять смысл моего ритуала.
— Вы хотите сказать, что и… э-э-э… раньше делали это?
Мисс Уитерспун кивнула.
— Вы знали, что когда-нибудь вас изобличат, и тем не менее продолжали?
— Конечно продолжала. Ведь вы же не отказались бы так просто от своей миссии, от своего предназначения в жизни, не правда ли, шериф? — старая женщина помолчала, хотя ее вопрос был явно риторическим.
— Конечно, не отказались бы, — ответила она сама на свой вопрос. — Вот и я тоже. В конце концов, мы служим одному делу и не можем его бросать. Человечество нуждается в наших усилиях.
Шериф, начиная кое-что понимать, мягко спросил:
— Ив чем же, по вашему мнению, состоит наше дело?
— Конечно же в том, чтобы избавить город от зла, — уверенно заявила она. — Одному вам не справиться. Город кишит злом, и все его проявления вы не в состоянии заметить. Вот почему каждый год я выбираю по одному кандидату на уничтожение.
Шериф не нашел что ответить.
Мисс Уитерспун сбросила с колен кота и поднялась.
— Извините меня. Я приготовлю чай.
Через несколько минут она вернулась из кухни с подносом в руках, на котором стояло все необходимое для чая. В ее отсутствие шериф сумел собраться с мыслями и придумать следующий вопрос.
— Как вы выбираете своих… э-э-э… кандидатов на уничтожение?
— Я замечаю, кто и какую из десяти заповедей нарушает, и по очереди избавляюсь от них, только и всего. В этом году я дошла до седьмой заповеди. — Она опустила глаза на скрещенные на коленях руки, смущенная необходимостью произнести вслух при мужчине греховное слово: «Не прелюбодействуй».
— Вы хотите сказать, что… э-э-э… уже избавились от шестерых?
— Да, — в голосе мисс Уитерспун явно прозвучало торжество, — начиная с Джона Леджера, президента банка, который откровенно нарушал первую заповедь — деньги были для него кумиром, он поклонялся им. И дальше я шла по списку вплоть до седьмой заповеди.
Она помолчала, как будто ожидая похвалы. Ее не последовало, и тогда она продолжала:
— В прошлом году возникла серьезная трудность — найти кандидатуру для шестой заповеди. Дело в том, что виновных в убийстве вы добросовестно выявляете сами, — теперь она говорила тоном профессионала. — Но в конце концов я вышла из положения. Видите ли, заповедь не уточняет, кого именно «не убий», а ведь всем известно, что Эдна Феербанкс подкладывала кошкам отравленное мясо.