— Ну, сделай себе харакири, если сил нет! Какая, блин, разница?
— Понял. Включать эту штуку ты не хочешь. Ну и х… с тобой, я сам, — красный огонек описал в темноте дугу, упал на землю. Спец по эксклюзиву решительно двинулся вперед, к загадочной конструкции.
— Назад! — рявкнул Валера.
— Не парься, — успокаивающим тоном пробормотал брат Серхио, осматривая поверхность столбика-сверла. — Может, она вообще сломана, оттого и молчала до сих пор.
— Назад, я сказал!..
— Ну, покомандуй еще, — машинально отозвался спец по эксклюзиву. Где ж эта чертова кнопка, которую нажимать надо?
Брат Валери рванул напарника за плечо на себя, развернул и приложил в челюсть. Брат Серхио качнулся назад. Не упал, стена помешала.
— Бля!.. — прорычал он, сплевывая кровь, и направил луч фонарика приятелю в лицо. Тот машинально прикрыл рукой глаза — и не сумел уйти от ответного домкрата. В следующий момент мирные паломники сцепившись катались по полу, по скользким замшелым камням, по острому известковому щебню. Столбик-сверло опрокинулся, покатился тоже. Пещера содрогнулась от вопля:
— Неясно!..
Божьи люди расцепили братские объятья, вскочили на ноги. Чужеродный матюгальник продолжал скользить под уклон, к противоположной стене пещеры. Докатился и… исчез.
— Ёпт!..
Не, не исчез, не испарился — это было бы уже слишком. Возле самого пола оказалась щель, за ней — углубление, не так чтобы очень большое, но рукой не достанешь. Столбик завалился в самый низ этого скального кармана, и оттуда с надрывом продолжал требовать ясности.
— Бежим, пока целы!.. — заорал брат Валери, хватая напарника в охапку. Брат Серхио по инерции заехал спутнику жизни кулаком под ребра. Спутник жизни его оттолкнул, сплюнул:
— Да пошел ты, бля!.. — и метнулся к тоннелю.
— Неясно! Неясно! Неясно!.. — надрывалась из своего убежища загадочная конструкция. От ее истеричных воплей закладывало уши. Из правого коридора наползал кромешный мрак. Из левого коридора наползал кромешный мрак. Из того, по которому только что шли, наползал кромешный мрак…
Мозги отказали, началась паника.
Братья-пилигримы стояли спина к спине, один — лицом к левому коридору, другой — к правому, и бездумно разряжали излучатели в движущееся нечто. Тщетно. Черные стены заглатывали смертоносные лучи так же равнодушно, как перед этим поглощали безобидный свет фонариков. Лишь приблизившись вплотную к округлой комнате, замерли в проемах наподобие дверей. Нечто (а точнее — ничто) подернулось муаром. Мрак начал таять.
Пустота медленно зарастала объектами и красками, будто кто-то смывал с оконных стекол грязь, слой за слоем. А за окнами открывалась сногсшибательная панорама.