Мучительная процедура одевания заняла почти два часа, и к тому времени, когда он наконец собрался, чтобы выйти из дому, за окном почти стемнело. Он брел по улице, магазины закрывались один за другим. Он практически не замечал их, пока не дошел до угла здания, где неожиданно остановился, почувствовав внезапный приступ голода. Прямо перед ним на холодном мраморе лежали весьма неаппетитные куски сырой рыбы. Его тело задрожало от едва сдерживаемого желания. Еще какое-то мгновение и, наверное, ничто не остановило бы его от того, чтобы схватить рыбу руками, но тут жалюзи из гофрированного железа с грохотом поползли вниз и отсекли от него мраморную витрину с вожделенной едой.
Грей понимал: что-то случилось, он сильно болен. Сейчас, когда он не мог видеть перед собой образ желтого кота, его рассудок словно опутала бездонная пустота. Сам того не замечая, он повернул назад и вернулся домой.
Бутылка бренди стояла там, где он оставил Ее. Света он не включал, однако совершенно отчетливо видел все. Он поднес горлышко к губам.
Стекло выскользнуло из ладоней и с сильным стуком ударилось о пол, а сам Грей стал отчаянно глотать воздух, стараясь подавить приступ подступившей тошноты. Он чувствовал, что задыхается. С трудом взяв себя в руки. Грей обнаружил, что не в силах остановить страшный, подвывающий звук, прорывавшийся между его губ. Попытался было добраться до постели, но, почувствовав страшную слабость, рухнул на пол, где и замер в нечеловеческой позе.
Комнату залили слабые лучи рассвета, затем прошел день, когда лежащее на полу существо чуть пошевелилось. Его охватила странная ясность видения, обычно присущая голодающим людям. Он уставился на свои ладони.
Пальцы выглядели какими-то усохшими: ногти практически исчезли и их место заняли странной формы тонкие роговые пластины. Ему стоило громадных усилий добраться до окна. В свете догорающего заката ему удалось разглядеть тыльную сторону своих рук, которые сейчас покрывал тонкий, почти невидимый слой грубой желтоватой шерсти.
Его охватил безумный ужас. Он знал, что рассудок его повис на тоненьком багровом волоске, готовом вот-вот лопнуть…
Если только… Спасти его мог только желтый кот. Он уцепился за эту едва ли не последнюю человеческую мысль, содрогаясь от ужаса.
Не отдавая отчета в собственных движениях, он проворно выбрался на улицу, всматриваясь в окружающую темноту.
Не останавливаясь, он брел к сохранившемуся в тайниках его памяти единственному месту, которое хранило секрет его непрекращающихся мучений.
Карабкаясь по парапету, он наконец достиг желанной цели и увидел неподвижную поверхность воды. Бледные лучи нового рассвета отбросили его тень, придав ей странные, гротескные очертания. У самой кромки берега канала он остановился, упершись ладонями в липкую, крошащуюся землю: голова подрагивала, а глаза в мучительной тоске и мольбе вглядывались в пучину замершей воды.