И все же как этих двуногих много. Вот еще один представитель. Мало того что старый, так еще и дурно пахнущий и похрапывающий. Самое ужасное, что умеют делать люди, – это храпеть. О бескрайнее небо, как ужасно они это делают! Будто в ухо забирается назойливый жук, отбивающий джигу на барабанных перепонках. Кошмарное ощущение.
Сплюнув искрой, Роджи подцепил связку ключей и осторожно стянул ее с пояса.
Единственная польза от храпа – так можно определить, когда двуногий спит. Нормальное животное всегда старается скрыть сей факт, но люди не животные. Впрочем, порой они бывают намного хуже.
Обратно до клетки Роджер долетел достаточно быстро. Он хотел побыстрее вызволить друга. И, конечно, исключительно из всеобъемлющей любви к глупому голубоглазому дылде, а не потому, что боялся превратиться в камень.
– Спасибо, приятель, – улыбнулся Артур, забирая ключи.
Дракончик с видом покорителя Эвереста вернулся на шляпу и… захрапел. Лазарь никогда не жаловался своему миниатюрному товарищу на его вредные привычки. Все же он животное (ну или что-то вроде), а не человек, может и не понять.
– И ты мог все это время их стащить? – буквально прорычал оборотень.
– Не мог, – мгновенно возразил юноша, возясь в замочной скважине. – Ждал, пока старик уснет. Когда мы только заходили, у него руки дрожали от недосыпа.
Аккуратно, так, чтобы не щелкнул запирающий язычок, Лазарев повернул ключ. Решетки мигнули слабым бледным светом, и дверь открылась.
– Пойдем, – помахал рукой Артур, опускаясь до утиной позы.
Когда оборотень выбрался из клети, Лазарь закрыл дверь и собрался уже было ползти в коридор.
– А это ты снять с меня не хочешь? – Винни взглядом указал на кандалы.
– Только если обещаешь меня не калечить и не убивать.
– И не собирался! – все так же шепотом возмутился лейтенант.
Артур, обреченно вздохнув, подобрался к повстанцу и снял с него кандалы. Оборотень осторожно положил их на пол и с наслаждением потер запястья.
– Давай поступим проще, – предложил он. – Я перекинусь и легко вытащу нас отсюда.
А ведь это идея.
– Ты насколько большой медведь?
– Очень большой! – с гордостью заявил Винсент.
– Тогда не вариант, – покачал головой Артур. – Или не помнишь, какие здесь проходы?
– Очнулся в камере, – пожал плечами лейтенант.
Лазарев закатил глаза и потопал к выходу. Как только они вышли в коридор, юноша сразу выпрямился, с наслаждением вытягивая ноги. Здесь мучить себя, изображая утку, смысла нет. Двери, ведущие в кабинеты, подсобки и прочие служебные помещения, окошками не оборудованы. Если не шуметь и не столкнуться с кем-то по пути, то можно спокойно выбраться на волю.