Я бежала, огибая здание, и неожиданно мне навстречу выскочил Миша.
— Никуся! — закричал он. — Остановись! Все закончилось!
— Миша? — Господи, как же я счастлива была его видеть! — Миша!
Последний раз я видела его лежащим на асфальте, и из раны на его голове текла кровь. И он был сейчас, пожалуй, единственным существом на свете, кого я рада была видеть. Я бросилась ему на шею, и неожиданно силы покинули меня. Так, словно стержень, помогавший мне держаться все это время, просто рассыпался в пыль. Вся боль, унижения и безысходность, копившиеся во мне эти недели, обрушились разом на меня, разбивая каждую кость в моем теле и делая меня бессильной массой, как только я почувствовала надежную поддержку его рук.
— Забери меня отсюда! — прохрипела я. — Пожалуйста!
Миша подхватил меня, и я обвисла на нём, чувствуя, что просто проваливаюсь во тьму.
Римман.
Моя Ники снова в моем доме и в моей постели. Хотя сама постель-то уже другая, как и вся мебель. Прошлую-то я разнес к хренам, когда она сбежала. Как и многое другое, к чему она прикасалась. Все жалел себя, мудак!
Я сижу на полу возле кровати и смотрю на неё спящую. В ногах кровати по-хозяйски расположился вконец обнаглевший сосед. Я очень хочу вышвырнуть его к чертовой матери, но всерьез опасаюсь того, что этот мелкий говнюк, раздувшийся от своей офигенной значимости, будет единственным, с кем моя принцесса станет говорить, когда проснется.
И это более чем справедливо. Особенно теперь, когда я знаю от Вайоленса причину её ухода, и когда она слышала все то, что я нёс, чтобы переключить на себя внимание Аримана и спровоцировать его атаковать меня.
Я-то четко по её лицу видел, что в тот момент — дай ей свободу и силы — и она оторвала бы мне яйца и запихнула в глотку. Моя дикая кошечка не понимала, зачем я говорю все это. Ну еще бы, женщине ведь не понять каково это — когда тебе выворачивает кишки от сознания, что твоего посмел коснуться другой. И не просто коснутся, а пометить, навсегда впечатать в каждый сантиметр тела любимой. Я знал, что он атакует меня, и мне это было нужно. Потому что напасть сам, пока он в любой момент мог сломать Никину шею, я не мог. Я всегда знал, что Ариман слегка зациклен на моей Ники, но чтобы так! Я и сам чувствую себя малоадекватным, стоит лишь о ней подумать, чего уж теперь греха таить, но в глазах Аримана была чистой воды абсолютная одержимость. Такая, от которой даже мой бешеный зверь почувствовал себя паршиво.
Хотя сейчас, когда уже вторые сутки сидел у её постели, я чувствовал себя немногим лучше, чем этот ублюдок Ариман. Его гребаный запах пропитал все тело Ники, и это выжигало мне мозги. Знать, что он не просто прикасался к ней, а был в её теле буквально за несколько часов перед этим, оставил на ней свой проклятый след и отметины своих чертовых рук… Мой зверь бесился и требовал немедленно стереть с её тела его вонь и утвердить свои права. Подмять и вонзаться, помечая собой снова и снова. Прямо сию секунду! Гениальная мысль, долбаное животное! Это без сомнения именно то, что осчастливит Нику после всего того, что с ней произошло.