Римман поймал мой вопросительный взгляд.
— Что, Ники, удивлена, что после того, как твой отец вышвырнул меня, я не живу опять на помойке?
Я не стала поддаваться на его провокацию и просто мотнула головой. Мои мысли гораздо больше занимало то, что он вскоре сделает с моим телом, чем то, в каком интерьере это произойдет. Если мне предстоит, как продажной девке, платить своим телом за право выжить, то в грязном углу или в королевском дворце — какое это имеет значение. От этого сам смысл действа не станет менее грязным и унизительным.
— Чего зажалась, пошли наверх. Тр*хать тебя в первый раз прямо у стены в гараже или перегнув через байк я не собираюсь, — ухмыльнулся Римман. — Позже точно попробуем.
Он опять схватил меня за руку и потащил к лестнице, ведущей в дом.
Внутри не пахло другими. Ни людьми, ни перевертышами. Только запах самого Риммана и всевозможных средств бытовой химии. Мы оказались на большой, но очень уютной и современной кухне.
— Ты голодна? — спросил Римман.
— Нет! — мой желудок сейчас был вряд ли способен хоть что-то воспринять.
— Ну, тогда тебе, думаю, стоит пойти в душ. Мне не нравится, что от тебя несет Локи, после того, как он лапал тебя. Второй этаж. Полагаю, найдешь по запаху.
Я стояла и глупо пялилась на него.
— Чего ты ждёшь? — раздраженно посмотрел на меня Римман. — Хочешь, чтобы я проводил тебя, и мы приняли его вместе? Тогда, я думаю, там ты и лишишься девственности.
Я испуганно выдохнула и, развернувшись, понеслась в сторону лестницы, подгоняемая самодовольным смехом мужчины.
Раздеваясь, я кусала губы, чтобы не сорваться в истерику. Несмотря на то, что я сделала воду такой горячей, как только могла вытерпеть, тело тряслось в ознобе. Неожиданно дверца душевой кабинки резко отъехала в сторону, и я вжалась в стену, пытаясь прикрыться руками.
— Я принес тебе полотенца и свою футболку. Миленькой пижамки, как я понимаю, ты не захватила? Хотя в моем доме она тебе все равно бы не понадобилась. Сегодня первая и последняя ночь, когда ты ложишься в постель хоть в какой-то одежде.
Потемневший взгляд Риммана путешествовал по моему мокрому, обнаженному телу. От этого у меня на коже словно проходилось прикосновение дерзких, ласкающих пальцев. На самом деле я не знаю, каково это — чувствовать руки мужчины на своем теле, но сейчас мне казалось, что ощущаться они должны именно так. И от этого моя кожа словно покалывала и грелась там, где находился его взгляд, и нечто мокро-тягучее стекало в низ живота, причиняя дискомфорт и даже боль.
— Ну, что ты замерла? Заканчивай! Воду надо экономить! — насмешливо сказал он.