Так и хотелось сказать: «Барышня, говорите прямым текстом: я любовница вашего мужа и собираюсь ею оставаться и вертеть Арием так, как мне заблагорассудится, а ты, женушка, подвинься и не высовывайся». Но я продолжала молча дегустировать чай, в голове хмурыми тучами ходили мысли: «Так, хотите откровенности, дорогуша, вы ее получите, только смотрите, в потоке информации не захлебнитесь». Про себя усмехнулась. Половое воспитание, о котором столько трещат СМИ, помноженное на «Пятьдесят оттенков серого», приправленное «Камасутрой» в обработке Декамерона, — смесь убойная. И плевать, что я только теоретик, тут главное красочно преподнести картинку, показав себя в данном вопросе профессионалом. Набрав в грудь побольше воздуха, приготовилась к импровизации. В голове мелькнула идиотская мысль: «Только бы не покраснеть, а то весь эффект на нет сведу».
— Мы с вашем мужем любим друг друга, и это чувство не только платоническое…
— Ах, вы об этом! А мы с Арием уже обсуждали этот вопрос. Признаться вам, но сугубо между нами, раз уж нам довелось делить ложе с одним мужчиной: Арий в постели великолепен! Как он нежно обнимал меня со спины, целуя шею… — Теперь уже я вошла в роль, мечтательно закатив глаза, словно вспоминая о неземном наслаждении.
Фир, до этого недовольно копошившийся в волосах, замер и на уровне инфразвука, шипя мне в районе уха, выдал: «С ума сошла? Кассандриола — кроткая, воспитанная барышня, она бы умерла со стыда, если бы такое сказала».
«Вот и подтвердилась догадка о натуре настоящей Кесси», — мелькнула мысль.
Сказанная мною фраза произвела впечатление не только на Фира. Судя по участившемуся дыханию собеседницы, я первой же репликой попала в самую точку. Наверняка описала излюбленный прием соблазнения, который использовал муженек, и решила добавить масла в огонь:
— Мы провели в спальне ночь, полную страсти. Жаль, что она так быстро закончилась…
Лицо блондинки начало терять миловидность, проступили жесткие черты: появилась носогубная складка, свойственная натурам решительным, но спесивым, глаза сузились так, словно Ликримия собиралась прицелиться. Но добила ее моя последняя реплика:
— Но раз уж мы все трое знаем друг о друге и в некоем роде связаны, зачем таиться? Можно и ложе разделить на троих. Уверена, Арий будет в восторге: две его женщины в одной постели… Сдается, у него сил хватит на обеих…
Виновата, не сдержалась, слишком уж хотелось увидеть истинное лицо этой женщины. До визитерши наконец-то дошло, что над ней изощрённо издеваются. Она хотела порывисто вскочить со своего места. Не знаю уж, что она задумала сделать: вцепиться мне в волосы, расцарапать лицо… Но потом женщина с силой сжала подлокотник. Мне даже показалось, что на мгновение ее ногти удлинились и почернели.