В дамский магазин мы попали, сделав изрядный крюк. Может, и к лучшему: я хотя бы успела привести мысли в порядок. Витрина данного заведения призывно пестрела розанами и купидончиками всех мастей. Вывеска над ней гласила: «Салон госпожи Ми-Ми», а под ней подпись: «В наших товарах вы проведете незабываемые дни и чудесные ночи». Наверное, местным барышням такая реклама казалась завлекательной, у меня же вызвала лишь умиление: мир без бьющего в глаз неона и промоутеров, что норовят всунуть флаер всем проходящим мимо, — в нем есть своя прелесть.
Как только Эрин галантно отворил передо мной дверь, раздался мелодичный звон. Судя по всему, он был призван оповестить хозяйку о посетителях. Но мои ожидания не оправдались, в том плане, что навстречу нам действительно поспешили. Но это была не почтенная фрау или легкомысленная мадемуазель. Утончённый до вязкой карамели на зубах франт расплылся в приветственной улыбке.
— Приветствую вас, уважаемая госпожа. Чего желаете? — обращался он именно ко мне, удостоив спутника лишь приветственным кивком, выражающим почтение, но не более.
— Здравствуйте, — вежливость наше все, как и умеренное кокетство. — Желаю. Много. Понимаете, я недавно вышла замуж, и хотелось бы…
— Прекрасно вас понимаю. — Приказчик улыбнулся, стрельнув глазами в эльфа. Заинтересованно так стрельнув. — В нашем магазине есть прекрасный выбор. Ваш супруг желает подождать вас здесь или пройти…
Эльф, услышавший последние слова, воспрянул духом и, перебив говорившего (наверняка опасался, и справедливо, надо заметить, моих возражений), произнес:
— Конечно, желаю!
Ах ты, паразит ушастый! Даже не поправил местного «менеджера» относительно нашего статуса. Какие мы, к чертям собачьим, супруги? Я злобно подумала: «Весь шопинг испортить решил? Ну, теперь держись!» Если до этого я планировала остановиться на шляпках и шпильках, то сейчас этот ушлый пройдоха у меня получит по полной.
— Скажите, а какие вы можете предложить пеньюары, ну, чтобы… — вполголоса проворковала я.
А дальше началось персональное испытание для Эрина. Я-то, дитя двадцать первого века, не смущалась чулок и кружевных пеньюаров, воспринимая все как игру: порою ловко выставляя обнажённую ножку из-за ширмы или щеголяя в нижних полупрозрачных рубашках.
Эльф, сидя в мягком кресле, все сильнее закидывал ногу на ногу, а потом и вовсе положил на колени дамский журнал, причем кверху ногами. Его учащенное дыхание и порозовевшие кончики ушей, которые он все чаще пощипывал, свидетельствовали: он по достоинству оценил спектакль. Я подливала масла в огонь фразами: