Проклятие!
Зарычав, я набрасываюсь на нее сверху, спускаю брюки вместе с боксерами и вонзаюсь в нее прямо на всю длину.
– А-а-а! – Кэтрин распахивает глаза и тут же зажмуривается. – Боже мой, да-а-а… – ее руки обвиваются вокруг моей шеи, ноги опоясывают бедра, и мы быстро трахаемся, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Черт, я сейчас кончу, – хриплю я, ритмично вколачиваясь в нее. – Кэтрин…
– Я тоже… – отвечает она.
Схватив ее за задницу, я вгоняю в нее член, грубо, неравномерно. Она беззвучно охает и сковывается вокруг меня, сотрясаясь от мощной волны оргазма. Этого достаточно, чтобы и мне взлететь на вершину блаженства вслед за ней.
* * *
– Как думаешь, я еще смогу ходить?
Я смеюсь и целую ее в лоб.
– Не уверен. Что, сильно болит?
– Нет, наоборот.
Кэтрин лениво перекатывается на бок и, сложив руки на моей груди, ставит на них подбородок.
– Мне нравится, когда ты такой.
– Какой? – я глажу ее по щеке.
– Дикий.
– Дикий? Вау.
Я широко улыбаюсь. Не представляю, что бы я делал без нее, как бы жил. Откуда бы черпал энергию, чтобы двигаться дальше. Рядом с ней я научился довольствоваться мелочами, на которые прежде не обращал особого внимания. Вот мы лежим здесь, в холодном свете луны, я крепко обнимаю ее, и, кажется, мне больше ничего не нужно. Только она и наш уютный замкнутый мир.
– Кем была та женщина в ресторане?
Черт.
Я глубоко вздыхаю.
– А что?
– По-моему, ты не обрадовался ей.
«Не обрадовался» – это еще мягко сказано…
– Это была ее мать.
Она хмурится.
– Мать Мануэлы?
– Да.
– Но ты говорил, что она живет в Мадриде.
– Так оно и есть. Она периодически наведывается в Нью-Йорк и всегда останавливается в Хилтоне. Понятия не имею, зачем ей понадобилось изменять своим привычкам.
– Сколько вы не виделись?
– С момента гибели ее дочери.
– Как? Тебя ведь не было на похоронах…
Господи, к чему эти детальные расспросы? Они обязательны?
Я взвинчиваюсь.
– Мы виделись не на похоронах. Когда все произошло, Майк сам сообщил ей по телефону, поскольку я не мог… – я запинаюсь. – Пару дней я находился у родителей, взаперти в своей комнате, и Марта, так ее зовут, заявилась туда с обвинениями и упреками, ну ты понимаешь…
Я провож у ладонью по лицу – эти воспоминания до сих пор будоражат во мне нестерпимую боль, и я бы предпочел стереть их из памяти, но увы.
– Ты не виноват.
– Перестань… – я завожу руки за голову и смотрю в потолок.
– Не перестану. Потому что в этом нет твоей вины, Роберт. Это был просто несчастный случай.
– Просто? Кэтрин, я знаю, ты хочешь помочь мне, но я не ребенок и не нуждаюсь в ложных утешениях. Она погибла из-за меня, и хватит уже об этом!