– Погоди, ты что, ревнуешь меня к этой дуре?
– П-ф-ф, размечтался…
– Кэтрин, – он хихикает. – Немедленно повернись.
– Отстань от меня, бабник!
– Бабник? Эй, ты о чем? У меня никого нет, кроме тебя.
– Да, конечно! За исключением кучки недоделанных фанаток с ногами от ушей!
– Фанаток? – хохочет он, пощупав мои ягодицы. – Господи, ты без трусиков?
– Кыш отсюда! Я злюсь!
– Злишься? Очень-очень злишься? – пристроившись ко мне сзади, он потирается об меня своими бедрами и тяжело дышит. – А так?
– Отвали…
– Отвалить? Ты уверена? – он плавно проскальзывает внутрь, и, о боже, я забываю обо всем на свете.
Отперев верхний, самый безопасный замок, Роберт открывает дверь и пропускает меня в квартиру. Господи, я не была здесь почти два года!
– Что, воспоминания нахлынули? – усмехается он, проследив перемены в моем настроении.
– Вроде того.
Он включает в коридоре свет, я оглядываюсь по сторонам и погружаюсь в легкую ностальгию. Это место всегда будет ассоциироваться у меня с моим первым разом… с нашим первым разом. Наверное, мне даже немного жаль, что Эддингтоны решили продать это гнездышко и сегодня нам предстоит вывезти отсюда все оставшиеся вещи.
– Ну, с чего начнем? – спрашиваю я, шагнув в комнату, в которой мне когда-то довелось провести уйму бессонных ночей, отчаянно рыдая в подушку.
М-да уж, тяжелые были деньки…
Роберт фыркает.
– Звучит так, будто мы собираемся делать ремонт.
– М-м-м, а я не прочь поглазеть на тебя в рабочем комбинезоне, – с вызовом произношу я.
– Серьезно? Это твоя сексуальная фантазия? – нарочито изумляется он. – Что ж, ладно. Возьму себе на заметку.
Покачав головой, я подхожу к окну и выглядываю на освещенную ярким весенним солнцем улицу. Вон там я любила покупать эспрессо перед работой, а оттуда было гораздо удобнее добираться до метро…
Я понуро отталкиваюсь от подоконника, машинально поправляю занавески и оборачиваюсь. Роберт стоит позади меня и внимательно на меня смотрит.
– Знаешь, я давно хотела спросить… почему именно в твоей комнате висят занавески?
Он кривовато улыбается, подходит и заключает меня в свои нежные любящие объятия.
– Их не я повесил.
О. А кто же? Нет, лучше не спрашивать. И так ведь известно кто. Мануэла. Эта девица всюду оставила свой долбаный след, пометив чуть ли не каждый кирпичик. Я поджимаю губы и непроизвольно мрачнею.
– Эй, ну перестань. Кого это волнует? Я не был здесь с тех пор, как ты улетела в Мемфис. – Роберт заправляет мои волосы за уши и берет мое лицо в ладони. – Я люблю тебя, Кэтрин. И это единственное, что теперь важно. Никто никогда не отнимет тебя у меня, слышишь?