Я продолжала ездить в больницу Святого Винсента, навещая детей каждый день. Проводить с ними время было просто замечательно. Я видела, как они спокойно воспринимают свои ожоги и шрамы, и у меня поднималось настроение. Нельзя не отметить, что сами дети были чудесными. Я получила диплом по дошкольному воспитанию, когда была моложе. Общение с детьми показало, как сильно мне хочется преподавать. Я отказалась от этой мечты в ту минуту, когда вышла замуж за Майкла. А еще, общение с детьми помогло осознать, как сильно я хочу своего собственного ребенка.
В понедельник утром я проснулась и обнаружила внизу завтракающего Майкла. Обычно он бесследно исчезает из дома к тому моменту, когда я просыпаюсь, так что было странно видеть его на кухне, поедающего яичницу и читающего газету.
— Доброе утро, Сэм, — сказал он, когда я зашла на кухню.
Я хотела продолжить игнорировать его, но мне стало любопытно, что он замышляет.
— Доброе утро, — ответила я.
Когда я подошла к столу, он удивил меня тем, что встал и выдвинул для меня стул. Это было похоже на то, как будто я оказалась в параллельной реальности.
— Я сварил кофе и пожарил яичницу, если ты голодна, — он улыбнулся мне.
Он был похож на прежнего Майкла — того, за которого я вышла замуж много лет назад, но все же что-то изменилось. Что-то умерло.
— Спасибо, — неуверенно ответила я.
Я села, и он поставил передо мной тарелку с яичницей и чашку с кофе. Он даже не забыл, какой я люблю кофе — две ложки сахара со сливками. Кофе оказался горячим, когда я сделала глоток, и яичница была очень вкусная.
Протянув руку, Майкл пробежался пальцами по моей руке и по фиолетовым синякам, которые он оставил.
— Я никогда раньше не поднимал на тебя руку. Это никогда больше не повторится, — заявил он.
Это не было похоже на извинение, но я приняла его. Его пальцы двигались по моей руке вверх к плечу, которое он обхватил своей ладонью и виновато мне улыбнулся. Но все же, все это было очень странно. Не знаю, из-за него или из-за меня, но за последние пару недель все изменилось. Изменения — вещь довольно пугающая. Особенно когда не понимаешь, что именно изменилось.
Следующее утро я провела на пляже, искала ракушки для Тори, пока в мои дорогие туфли набивался песок. Это напомнило мне о Романе. К тому же было весело играть с ней, притворяясь, что она русалка. Я даже купила ей несколько рубашек с русалками, в которые она буквально влюбилась. Я была счастлива, что могу сделать ее счастливой.
Я шла по коридору в сторону палаты Тори, и в моих руках была куча игрушек. Я улыбнулась медсестрам, когда проходила мимо. Они оказались очень милыми дамами — всегда делали все для детей. Я обожала их и все, что они делали.