Следы жестокого, бесчеловечного надругательства. Ее бичевали плеткой-девятихвосткой. Избивали тростью и дубинкой. Протыкали стилетом, полосовали ножом. Ее кусали человечьи и звериные зубы. В нее стреляли, ее жгли.
Видя все это, Стэнтон закипал яростью.
Как она вообще выжила?
А сейчас упорно сражалась со смертоносным сепсисом. Стэнтон еще не встречал такую несгибаемую личность. Ни женщину, ни мужчину. Он, конечно, сильнее, но она стократ упрямее.
И все же никакой сверхчеловек не перенес бы такого изуверства. Видимо, палачи не давали ей умереть. Похоже, они хотели ее сломить и потому лишали освобождения смертью. Ее пытали, но всякий раз штопали раны и залечивали переломы – приводили в относительный порядок, чтобы вновь подвергнуть издевательствам.
Кто это делал? Кому так понадобилось управлять другим человеком, подчинить своей воле и покорить дух одной-единственной личности?
Стэнтон разглядывал спящую женщину.
Сейчас она не казалась несгибаемой.
Спит. Белая подушка, лицо в обрамлении белого чепца, до подбородка укрыта белоснежной простыней, дыхание мягкое и ровное. Интересно, какими снами потчует ее подсознание?
У нее хорошее лицо. Черты резкие, угловатые, но благородные. Сломанный нос искривлен, однако не портит ее. Можно ли назвать ее красивой?
Разберемся, когда увидим ее глаза. Он видел их всего секунду, и тогда в них полыхало бешенство. Даже не вспомнить, какого они цвета.
Мысль о глазах неизбежно привела к Бернадетт. У той зеленые сияющие ирландские глаза. Улыбчивые, как поется в старой песне. Но в последнюю встречу они были вовсе не улыбчивые. Мокрые от горьких и гневных слез. Увидит ли он их снова?
Его собственные глаза слипались. Устал. Целые дни хлопочет и почти не спит. В кресле Стэнтон задремал.
Он почти заснул. Уже дышал в одном ритме со своей странной и загадочной подопечной. Товарищем. Вроде как сестрой.
Но, уплывая в сон, уловил какое-то движение.
Стэнтон понимал, что лучше обездвижить свою пациентку, привязав ее к кровати, однако рука не поднялась. На запястьях и лодыжках женщины остались следы от кандалов. Не хотелось добавлять новые. И потом, она казалась такой безобидной.
Но не сейчас.
Стэнтон разомкнул веки и увидел образ смерти. Ангел мщения в просторных белых одеждах пикировал на него, точно белый орел на кролика.
Теперь он видел ее глаза – раскаленные угли на ледяном лице.
На тумбочке лежали авторучка и блокнот – Стэнтон вел дневник наблюдений за больной. Сейчас ручка была в ее кулаке. Чернильный кинжал. Значит, она давно ее заприметила. Прикидывалась беспамятной и выжидала.