После ужина Стэнтон оставил профессора за кофе с коньяком и поднялся к себе переодеться. Разглядывая себя в зеркале, он подумал, что охотничий наряд начала двадцатого века – гольфы, бриджи и куртка из прочного твида – в сегодняшнем Стамбуле будет выглядеть странно. Однако город этот славится костюмированными вечеринками, так что вряд ли он привлечет внимание. Затем Стэнтон проверил снаряжение в большом (основном) и малом (запасном) рюкзаках: оружие, взрывчатка, медикаменты, ноутбуки, удостоверения, большая сумма денег в разных валютах и государственных облигациях, искусно подделанных по оригинальным образцам из музеев и банковских архивов.
В десять вечера Стэнтон и Маккласки встретились в холле, сели в тот же лимузин и поехали через Галатский мост. Из-за гуляющей публики, уже заполонившей улицы, машина еле-еле ползла – потому-то и выехали с большим запасом времени.
Глядя в окошко, Стэнтон решил, что сегодня ничего не произойдет. Двадцать первый век уж слишком реален и прочен. Конец недели, город желал развлечений. В ресторанах гремела музыка, повсюду веселые, улыбчивые лица. Казалось невозможным, что вся эта яркая жизнь взахлеб вдруг исчезнет, когда часы пробьют полночь.
И вновь Маккласки как будто прочла его мысли. Видимо, они были отражением ее собственных раздумий.
– Летом 1914-го мир тоже казался как никогда прочным и незыблемым. Мол, доселе жизнь не бывала столь безопасной и устойчивой. Но мир тот испарился. За несколько коротких лет исчез бесследно. Не думаешь, что наш мир мог бы исчезнуть столь же внезапно?
– Тот мир уничтожили свинцовые пули, отравляющий газ и бризантные снаряды, – ответил Стэнтон.
– Газ. Бризантные снаряды, – повторила Маккласки. – Гравитационные сдвиги в пространстве и времени. Все физические явления на субатомном уровне. Единственный снаряд из большой пушки мог распылить любое число людей. Буквально свести их на клеточный уровень. Трансформировать материю и швырнуть ее во вселенную. Надеюсь, твои компоненты совершат менее драматичное путешествие. Несомненно, гравитация – самая постоянная сила мироздания. Она влияет абсолютно на все. С какой стати ей делать исключение для времени?
Они приближались к своей цели в непрестижном районе, и праздная толпа постепенно редела. Исчезли улыбчивые лица, беззаботные крики юных гуляк доносились издалека.
– Тишь да гладь, – пробурчала Маккласки. – Все как мы любим.
Ан нет. Едва свернули на нужную улицу, как их накрыло волной пульсирующего транса. На тротуар у недавно пустого дома ритмично накатывали потоки света.