«Прости меня, Кэсси, – мысленно сказал Стэнтон, оттолкнув нетронутое суфле. – Простите, Тесса и Билл. Этим гадам был нужен я. А расплатились вы».
До Парижа он почти все время просидел в купе. В бар не ходил, а в ресторане отсекал попытки других пассажиров завязать разговор с одиноким попутчиком, рослым красавцем. Конечно, смерть Маккласки создала излишние проблемы. В Люлебургазе экспресс сделал незапланированную остановку, в поезд села полиция. Допросили всех пассажиров первого класса, включая Стэнтона. Никаких его связей с Маккласки не выявили. Хью был предусмотрителен: они покупали билеты и садились в поезд порознь, никто не видел, как он заходил в ее купе. Старая леди путешествовала одна. В ее сумке полицейские обнаружили початую бутылку бренди и сделали вывод: несчастный случай произошел в тот момент, когда нетрезвая пассажирка попыталась открыть окно.
И все же инцидент был из разряда «чуть не». Еще одна непредвиденная случайность, которая запросто могла провалить всю затею. Стэнтон представил, каково ему было бы наблюдать за надвигавшейся катастрофой Великой войны, сидя в турецкой тюрьме в ожидании суда за убийство.
Необходимость схорониться стала еще насущнее. Надо было найти такое место, где ни он никому, ни ему никто не причинит вреда, где можно отсидеться двадцать семь дней, оставшихся до начала миссии. Сгоряча он решил вернуться на берег Лох-Мари, что у черта на куличках в Северной Шотландии. Именно там его застало приглашение Маккласки. Значит, «Восточным экспрессом» до Парижа, паромом до Англии, спальным вагоном до Инвернесса и двуколкой до Мари.
Кроме того, план этот сулил утешение. В возбуждении последних полутора суток Стэнтон наконец-то начал примиряться со своей утратой. И даже чуть не закурил. Но открытие о подлом предательстве Маккласки разбередило чуть затянувшуюся рану. Острая боль утраты вернулась, но теперь к бездонной тоске добавилось жгучее чувство вины: отчасти он был причиной смерти Кэсси и детей.
Наверное, из тех мест в Великобритании, куда Стэнтон мог отправиться, удаленное озеро Лох-Мари было всех ближе к своему облику в двадцать первом веке. Совсем недавно на его берегах он пытался сжиться с потерей и теперь вновь проведет там пару недель, прощаясь с любимыми.
В своем плане он сделал лишь одно небольшое исключение.
В Лондоне Стэнтон не отправился прямиком с вокзала Виктория на вокзал Юстон, он поехал в Кэмден-Таун.
Хью не собирался этого делать, но его вдруг охватило неудержимое желание – как в тот день, когда он спрятал письма Кэсси в бумажник, сорвался с яхты в Эгейском море, бросил курить, уволился с работы и помчался в аэропорт.