В полумраке спального вагона Стэнтон, убаюканный ритмичным перестуком колес, переполнялся взволнованной радостью, что именно ему выпало спасти этот рай от гибели.
Он вспоминал распечатку, хранившуюся в бумажнике. Письмо Кэсси.
Я гордилась тобой, когда в миротворческих миссиях ты рисковал жизнью, спасая детей, так похожих на наших.
Теперь он исполнял данное ей обещание стать прежним. Пусть даже она не успела его услышать.
– Это ради тебя и малышей, Кэсс, – прошептал Стэнтон, засыпая.
Чтобы попасть в Боснию и Герцеговину, надо было пересечь неделимую территорию двух великих тевтонских держав, Германии и Австрии, с которыми вскоре (если позволить истории следовать прежним курсом) Британия вступит в войну. Всего через несколько недель конфликтующие стороны будут исходить ненавистью друг к другу, что найдет отражение в прессе, но в июне британский турист был самым желанным гостем, и Стэнтон тотчас получал штемпель в паспорте.
– Добро пожаловать, господин! – салютовали пограничники. – Благодарим, что своим визитом вы почтили Германию!
Что они знали? Ничего. Знал только Стэнтон. Лишь он и еще несколько спятивших сербских националистов знали, что пока дымящие пароходы и паровозы доставляют счастливых европейских туристов, то бишь желанных гостей, к местам назначений, в Сараево и его окрестностях затаилась террористическая ячейка. Шестеро убийц, завербованных «Черной рукой». Эти сербские националисты, вооруженные и спущенные с поводка мрачным Аписом, вскоре совершат деяние, из-за которого через восемь недель мир и добрососедство сменятся кровавой бойней.
Но теперь этого не произойдет. В поезде, уже громыхавшем между Франкфуртом и Мюнхеном, ехал Стэнтон, чтобы помешать злодеям.
В Сараево он прибыл во второй половине дня 27 июня и сразу поселился в центральном отеле, где телеграммой из Лондона туристическое агентство Томаса Кука[16] забронировало ему номер. Потом прогулялся по городу и перекусил в ресторанчике у реки. Удивительное чувство – знать, что где-то рядом притаились две группы исполнителей покушения, которые уже были в городе и намечали первую встречу. Трое заговорщиков были местные, остальные, включая Принципа, приехали из Белграда. В отличие от поездки Стэнтона их путешествие было тяжелым и длилось почти месяц: бесчисленные конспиративные квартиры, пароли, агенты и даже подземный ход. И вновь Стэнтон, запивая пивом шницель, подивился тому, что исполнить тщательно спланированное покушение Апис доверил кучке малодушных дилетантов. Видимо, взыграла спесь. Апис решил, что ему все дозволено, и стал беспечным. Вот спесь-то таких и губит.