Другой вопрос, что для мужчины двадцати одного года от роду, без именитых предков за спиной становиться капитаном 2-ого ранга оказалось очень неудобно. Да и количество наград казалось чрезмерным. Шутка ли, семь орденов? Таких почестей в мирное время удостаивались только представители правящих династий, да и то — не всегда. Поэтому перспективы дальнейшего карьерного роста на флоте для капитана 2-ого ранга Ульянова оказались весьма пасмурными из-за недовольства широких масс офицеров. Особенно тех, что годами по выслуге лет получали свои места.
Оставаться на крейсере 'Память Азова' Владимир тоже больше не мог, так как капитан 2-ого ранга для старшего вахтенного офицера — чрезмерно высокое звание. Поэтому, спасая положение, Николай Александрович личным распоряжением включил Ульянова в свою свиту до конца путешествия. Само собой, к пущему неудовольствию прочих. Но ничего поделать с этим они не могли, ведь Вова был героем. А потому улыбались, вполне радушно здоровались и вообще — вели себя так, словно этот новоиспеченный капитан 2-ого ранга для них свой в доску.
12 мая 1891 года. Российская Империя. Владивосток
— И чем вы, Владимир Ильич намерены дальше заниматься? Все-таки капитан 2-ого ранга. Кем себя видите? — Поинтересовался Николай Александрович во время одной из ставших довольно частых бесед.
— Не знаю, Ваше Императорское Высочество, — честно ответил Ульянов. — Эти награды поставили меня в натурально неловкое положение.
— Любой успех порождает завистников… — философски отметил Цесаревич.
— Все так, и я не ропщу. Просто не понимаю, что мне дальше делать. Смотрите сами. На что я могу претендовать согласно моему новому званию? Во-первых, встать во главе боевого корабля 2-ого ранга. Крейсера ли, монитора ли, канонерской лодки ли — не важно. Во-вторых, возглавить отряд миноносцев. В-третьих, старшим офицером на корабле 1-ого ранга. Однако старшинство и ценз не позволят мне стать во главе корабля или отряда. А на должности старших помощников кораблей первого ранга стоят натуральные очереди куда более опытных и заслуженных офицеров. Не говоря о том, что вряд ли мне пойдут навстречу. Слишком стремительная карьера вызывает раздражение и зависть у тех, кто годами упорного труда шел к своей цели. Грубо говоря, я теперь для Адмиралтейства как чемодан без ручки. И выкинуть нельзя, и использовать не понятно где.
— Да уж, — согласился Николай. — Непростая ситуация.
— Поэтому я и говорю, что не знаю. Пока я склоняюсь к той мысли, что мне придется уволиться со службы и постараться быть полезным России в другой роли.