Еще бы, бегать по всему городу, прятаться от наемников. Сначала закопать, а после выкопать покойника. Рисковать своей и чужими жизнями, и все для того, чтобы сейчас любоваться этим бесполезным куском бумаги с обозначенным на нем маршрутом, цель которого настолько же абсурдна и лишена смысла, насколько бездарна сама затея искать затаенный от людей подземный рай.
Я искурил половину всего своего запаса табака, но так и не пришел к чему-то определенному. Идти и убивать наемников не было никакого желания; еще вчера ясная цель потонула во мгле. Найти хоть что-то полезное в архивах здания «комитета» я не рассчитывал, единственное, что меня туда по-прежнему влекло, это возможная встреча с таинственным связным Монаха – человеком из ГГО. А значит, наемников придется положить – всех до единого. Я настолько очерствел за эти несколько часов, что уже не рассматривал их насильственную смерть как нечто из ряда вон выходящее. К тому же предоставляю им равные с нами шансы – ну или почти.
Итак.
Решено.
Предстоял трудный день, я счел за благо отправиться спать.
Устроился на удобном пружинном диване, в соседней от той, где расположились Монах с Андреем, комнате. Долго ворочался и, что странно, совершенно ни о чем не думал и наконец, найдя удобное положение, уснул сном праведника, договорившегося со своим капризным божеством об отсрочке конца света. И это несмотря на то что на завтра я сам лично предназначил к истреблению больше десяти человек. Пусть земля им будет пухом.
И вообще, добрых снов.
Истинно так!
Судя по тому, как нагрелись жалюзи на окнах, тучи полностью рассеялись, и солнце жарило вовсю. Короткое сумасшествие неба сошло на нет, опять предстояли долгие месяцы засухи и пропыленной радиоактивной духоты. Я проснулся полчаса назад, лежал на диване, изучая потолок над своей головой, и не спешил выходить к Монаху с Андреем, они о чем-то негромко переговаривались на кухне и никак не могли найти общий язык. Не хотелось с самого утра влезать в споры, хотя какого утра, судя по духоте в квартире, день был в самом разгаре. Тогда какого дьявола эта парочка не разбудила меня раньше. Разумнее было выйти затемно, а так придется пережидать полдень в квартире. С другой стороны, если Монах был прав относительно недели в запасе, мы абсолютно ничего не теряли, откладывая выход на вечер.
Теперь уже нет возврата. Точка кипения пройдена, и градус понижать не стоило. Я поднялся и вышел к ним.
При моем появлении на кухне разговор разом смолк. Оба смотрели на меня словно ожидая, что я скажу сейчас нечто важное и судьбоносное, от чего в корне изменится их жизнь. Их обращенные ко мне лица были наполнены тем внутренним светом, что исходит от детских мордашек в момент искреннего удивления или восторга по поводу какой-нибудь несущественной, с точки зрения взрослого человека, безделицы. У меня эти благочестивые, одухотворенные и заросшие бородами рожи ничего, кроме смеха, вызвать не могли. Не сдерживая себя, я засмеялся как помешанный. Андрей с Монахом в первую минуту именно так все и восприняли. Потом переглянулись, и Монах, приподнявшись с места, как бы успокаивающе, обратился ко мне: