— Отлично выступили.
— Не расточайте комплименты зря.
— Честное слово, работать с детьми нелегко. Вы хорошо держались. — Он протянул мне руку: — Джейк.
— Ничего, что вы здесь во время урока?
— Сейчас у меня свободное время. Не сидеть же безвылазно в учительской.
И вдруг свет погас, оставив нас в темноте.
— Бюджет, — объяснил Джейк. — Везде установлены автоматические таймеры.
Аудитория была пуста, если не считать нас двоих. Мы одновременно потянулись закрыть объектив проектора, и когда наши руки соприкоснулись, между ними сверкнул разряд статического электричества.
— Искры, — заметил Джейк.
Я улыбнулась. А может быть, искра?
Мы пробирались по переполненному коридору, мимо нагромождения рюкзаков и мобильников. Мир бушующих феромонов, непредсказуемый и опасный — в любую минуту кто-нибудь из школьников мог вытащить нож или пистолет. Тощий подросток в мешковатом свитере поздоровался с Джейком за руку; девочка в кожаной мини-юбке послала воздушный поцелуй; несколько учеников громко окликнули по имени. Интересно, как он ухитрился заслужить их доверие? Мне никогда не нравились подростки, даже когда сама была таковой, и, надо сказать, неприязнь оказалась взаимной: сверстники, разумеется, видели насквозь эту противную Мейсон, чувствовали отвращение и страх.
— Какую дисциплину преподаете? — Чтобы избежать столкновения с телевизором, который катил по коридору лысый толстяк, пришлось остановиться.
— Философию.
— Вам нравится?
— Если честно, у меня всего несколько часов философии в семестр. В остальное время даю историю Америки и тренирую футболистов.
— Человек эпохи Возрождения.
— Точнее, солдат удачи. А кто вас в это втянул?
— В минуту помутнения рассудка я согласилась участвовать в проекте «Художники — школе». Правда, рисовала себе это несколько иначе. Думала, придут славные маленькие третьеклашки в спортивных костюмчиках, с косичками…
— И какой жанр фотографии предпочитаете?
— Любой, лишь бы платили. В основном работаю на вечеринках и свадьбах, иногда занимаюсь ретушированием.
— Мама была фотографом, — улыбнулся Джейк. — Поезда, ландшафты, безлюдные улицы. Не более чем хобби, но у нее здорово получалось. Всегда жалел, что не унаследовал от нее этот удивительный талант.
Из тускло освещенного здания мы вышли на улицу. Отсюда, с парковки, можно было разглядеть океан в отдалении и туман, опоясывающий город, — белое ожерелье вокруг ослепительно синего пятна. Джейк убрал проектор в багажник моей машины, пожал руку и сказал:
— Ну что ж, здесь и расстанемся.
Видимо, думал, что начну возражать, но прошло уже столько времени с тех пор, когда я в последний раз напрашивалась на свидание, что у меня совершенно вылетело из головы, как это делается.