Столько вопросов. Была ли в тот день Лизбет на Ошен-Бич? При чем тут Тедди и Джейн? Каковы были их планы? Как они обращались с Эммой?
— Помнишь, когда мы с тобой в последний раз гуляли вместе? — спрашиваю. — Помнишь, как искала на пляже морских ежей?
— Ну да, — отвечает Эмма, отворачивается и прижимается лбом к стеклу.
— Ты можешь рассказать, что случилось в тот день?
— А можно мне гамбургер на ленч?
— Конечно.
Я многое хочу узнать, пытаюсь сложить все фрагменты воедино, но Эмма устала от разговора. Что-то в том равнодушии, с которым малышка пропускает вопросы мимо ушей, вселяет в меня надежду. Исследования показывают, как быстро дети адаптируются. У них есть удивительная способность восстанавливаться после травмы. Несмотря на длительное приключение, Эмма осталась прежней — упрямой девчонкой, которая беззастенчиво выражает свои пожелания. Болтает ногами, а потом замирает, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой. На ее лице слегка удивленное выражение. Автобус трогается с места. Раздается дребезжание стекла: пассажиры открывают окна, пытаясь спастись от жары.
— Хочу пить, — говорит Эмма через несколько минут.
Достаю из сумки бутылку с водой. Вода теплая, но ребенок выпивает ее в один присест.
— Мне надо в туалет.
Туалет всего в паре шагов от нас, но я иду вместе с ней и стою за дверцей. Капризница выходит и делает гримасу, зажимая пальцами нос. Это ничего не значащий жест, очень распространенный среди детей, и тем не менее меня захлестывают эмоции. С Эммой все в порядке. Она жива.
Приезжаем в Сан-Хосе в четыре часа. Останавливаю такси и прошу водителя отвезти нас в самую лучшую гостиницу. Должно быть, у него свои представления о «самом лучшем», поскольку привозит к неприглядному мотелю в десяти минутах езды от автовокзала. Дежурный — подросток в черной рубашке — болтает с Эммой по-испански, пока я заполняю регистрационную карточку. Одной рукой держу ручку, а вторую не снимаю с плеча Эммы. Расплачиваясь за номер, понимаю, что оставила сумку и фотоаппарат в Куэпосе. Абсолютно об этом забыла. Не важно — у меня есть деньги и паспорт. А остальное пришлют.
Стоя перед дверью номера, долго вожусь с ключом, висящим на массивной цепочке. Вхожу и задергиваю занавески. В комнате пахнет сигаретным дымом. Есть крошечный телевизор, кресло и две лампы. Над кроватью висит дешевая картинка, изображающая Дикий Запад. Эмма садится на стул у окна и включает кондиционер. Усилием воли заставляю сохранять дистанцию, подавляя порыв заключить девочку в объятия и изо всех сил прижать к себе.