– Тогда хорошо, что она слишком слаба, чтобы бороться, – отрезала я и отвернулась.
– Если тебе удастся сбежать, – тихий голос Хелен дрогнул, – что ты сделаешь?
– Я отправлюсь к отцу. Но вы же не этого ответа ждете, правда? Вы хотите знать, на чьей я стороне. Неужто Альдред проникся речами Гаерта и отправил вас, чтобы поговорить по-женски? Довольно самонадеянно с его стороны. Или Гаерт надавил на материнский инстинкт? Хелен, я ни на минуту не поверю, что вы собираетесь меня отпустить, а потому катитесь ко всем ледяным демонам отсюда.
Она отшатнулась, когда я со всей силы ударила руками по решетке.
– Что, не подхожу на роль очаровательной невестки? Уже передумали уговаривать меня прыгнуть к вашему сыну в койку?
– Ты не отвечаешь за свои слава, – трагически вздохнула женщина. – В тебе говорит проклятие.
Быстрый стук каблуков возвестил о том, что Хелен ушла, но я этого не видела.
О нет, я целиком и полностью отвечала за свои слова. За каждое слово. Я знала, чего хочу добиться, знала, что должна сделать. Я не знала лишь того, как можно отсюда сбежать.
Маленькие слабости – вот то, что может мне помочь. Будь здесь Виктор, я бы знала, как надавить и заставить его совершить ошибку. Но Альдред… Альдред был одновременно и импульсивен и расчетлив. Я никогда его не понимала. Он предугадывал каждое мое действие. Он играл в игру, правил которой я не знала.
Но и у него была своя слабость.
Он хотел ту, прошлую Оляну.
Однако пользоваться этим было слишком рискованно. Но разве у меня был выбор? Как я сделаю то, что так хочу, если буду сидеть взаперти?
Мне никогда не удавалось толком планировать свою жизнь. В юности в планы вмешивались вечные болезни. Позже я жила по чужому плану, не имея возможности куда-то свернуть. Сейчас мне снова все сломали, оставив три стены и решетку.
Машинально я сунула руку в карман и нащупала что-то холодное.
Подвеска! Подвеска, которую Эртан забрал у Альдреда. Учитывая, что Альдред оказался в плену не случайно, мог ли он заранее знать, что подвеску мне передадут? Маленький бронзовый ключик казался действительно старинным в тусклом свете подземелья. Красные кристаллы бросали на темный пол отблески.
Той Оляне понравился бы кулон. Особенно этот вызывающий красный цвет, как жирная точка в противостоянии Виктора и Альдреда.
Альдред пришел примерно через сутки. К тому времени я уже потеряла счет времени и не могла точно сказать, вечер наступил или ночь. Никаких звуков снаружи не доносилось. Есть я не хотела, пить тоже, а потому целыми днями валялась на койке, глядя в потолок и стараясь не думать, что, несмотря на все мое безразличие, спать на голой скамье все же неудобно.