Анна заговаривала подругу, успокаивая её даже мерным ритмом собственного сердца. Только одного не хватало сейчас Дарье: чтобы, как прежде, как всегда, Ася, заведя свои "во-первых, во-вторых", привычным движением протянула маленькую лапку к завиткам на Дарьином виске и, едва касаясь, гладила её волосы.
– Наконец, в-четвёртых: Дашенька, тебе не кажется, что чем скорее все они станут гулами, тем скорее популяция колонистов придёт к равновесию?
– Всё равно жалко, – пробормотала Дарья. – Не хочу, чтобы они превращались. Аянчик… И Джо… И Орк…
Анна пожала плечами.
– Почему? Что плохого в метаморфозе? Для хомо, конечно, процесс непривычный, но…
– Да ты представь себе: ты теряешь своё тело и становишься чем-то совершенно другим! По-моему, очень обидно.
– Обидно, – согласилась Анна, глядя ей в зрачки. – Ты считаешь, что я стала чем-то другим?
– Аська, не передёргивай! – вспыхнула Дарья. – При чём тут ты?
– Если уж жалеть, то логичнее – Ленарда, которого Орк чуть не пристрелил.
– А Кайс как-то говорил, что у гулов синяя кровь… – Дарья сглотнула. – Как ты думаешь, что мы можем сделать? Как объяснить им?…
– А гул его знает.
Дарья замерла, вытаращив на Анну глаза. Метнулась было к окну, прислушалась и бросилась в свою спальню.
Анна пошла за ней. Дарья уже распахнула окно, отступила в глубину спальни, зябко обхватив себя руками.
– Н-ну? – скептически осведомилась Анна.
В оконном проёме возник чёрный силуэт.
«Выслушайте», – прогрохотало в головах женщин, оглушив их физически ощутимой тяжестью и животным страхом.
Ашатн припала к полу и залилась истошным лаем. Филира распласталась на груди у Анны, цепляясь лапами за её шею.
– Захо… э-э… залетайте, – пригласила Анна. – Чувствуйте себя, как дома.
Дарья вытолкнула собаку в Аннину спальню. Плотно задвинула обе двери.
– Мы Вас слушаем.
Вампир бесшумно соскользнул с подоконника. С минуту он стоял неподвижно, словно давая возможность разглядеть себя – впрочем, ни Анне, ни Дарье это не удалось, он был точно не в фокусе: размытое пятно, тонкий мазок фиолетовой тушью по мокрой бумаге, отчётливо выделялись лишь сложенные крылья да глаза, светлые и прозрачные, как у ребёнка, – а затем обрушил на женщин цунами мыслеобразов.
Анна очнулась первой: лаатти смягчила ментальный удар. Прижалась лбом к виску Дарьи.
– Как ты, солнышко?
– М-м… – Дарья пошевелилась и с трудом села. – Поговорили… Как мы очутились на кровати?…
– Наверное, этот джентльмен… Ой, где он?
– Сгинул, – констатировала Дарья. Потёрла виски. – Ась, ты что-нибудь поняла из того, что он на нас вывалил?