– Мы с Вами – взрослые, опытные, понимающие друг друга люди, Анна. Попробуем начать сначала, вспомните, как нам было хорошо вместе! У нас есть шанс, не правда ли?
– Может быть, – кивнула она. – Я не уверена, что у нас что-нибудь получится, но с Вами мне интересно независимо от Вашего отношения ко мне. Вы отлично режете мячик.
– Взаимно. Вы мастерски владеете шпагой.
– Только, ради Бога, Юлий, объясните мне: кто такая Эльза?
Он недоверчиво поднял бровь, почуяв опасность, и огляделся:
– Так Вы направляетесь в архив?
– Да.
– Гонг к обеду в восемнадцать часов. Я зайду за Вами.
– Спасибо, Юлий, – рассеянно проговорила Анна, глядя ему вслед.
Странно, очень странно, думала она. Человек вытесняет из памяти подлинную причину конфликта, заменяя её какой-нибудь Эльзой, только в том случае, если держался в конфликте не самым достойным образом, если был неправ. Но Юлий-то оказался прав! Его эксперимент с рабом удался блестяще! При чём тут Эльза?
В архиве сидели все три стажёра и, как обычно, вполголоса ругались.
– Вам не было нужды приходить сюда, – по-хэйнски сказал архивист. – Все экологические отчёты станции у Юко Ландис.
– Вы обворожительно любезны, – мурлыкнула Анна по-русски. – Но я пришла не за отчётами, и Хэйно – моя фамилия, а не видовое название.
– Да? – растерянно проговорил архивист.
– Увидев Анну Гедеоновну впервые, я приняла её за древнюю египтянку, – на полном серьёзе поведала Рената.
– Несчастная внешность! Ещё никто никогда не принял меня за свою, – засмеялась Анна. – Что любопытного произошло на Теллуре за последние тринадцать лет? Меня интересуют Брайлант, Ареньола, Марнайя и Чанджер.
– А, Вы та самая, – протянул он без прежней любезности. – Не тринадцать: на Теллуре прошло почти двадцать два. Вы были в Брайланте эмпат-контактёром, да?
– Нет. Если бы я была эмпатом, я бы пролоцировала Ваше настроение и немедленно ретировалась, – лучезарно улыбнулась Анна.
Архивист слегка покраснел.
– Но Ландис сказала, что Вы определяете нарушения гомеостаза в экосистемах «ad oculus».
– Это просто опыт. Ведь и Вы с первого взгляда на текст определяете, заслуживает ли он внимания, не так ли?
– Н-ну… – архивист польщённо замялся.
– А куда Вы деваете документы… м-м… скажем так: странные? Помнится, у Шевченко, в бытность его архивистом, был тринадцатый ящик, или мусорник…
– А, вот что Вам нужно! – оживился архивист, взглянув на неё с интересом. – Сумасшедшие учёные, освистанные поэты, побитые камнями пророки?
– О-о, Тариэл, Вы нам об этом не говорили! – воскликнул Стив, подходя ближе.
– Порванное, выброшенное на помойку, пущенное на кульки, самокрутки и подтирки, – перечислял Тариэл.