– Составляющего, насколько я поняла, половину мужского населения.
– Увы, да.
– Интересно, – пробормотала Анна.
– Прошу прощенья, леди, мне пора на вахту.
– Да. Спасибо, Орк.
Дарья подставила ему губы.
– Недочеловеки, – со сдерживаемой яростью повторила Анна, когда они остались вдвоём. – Первобытное мышление! Настоящие люди, ненастоящие люди… А сами-то кто? – она вздёрнула подбородок и отчеканила. – На Полаксе людей нет.
– По-моему, ты судишь их слишком строго, – мягко оспорила Дарья.
Анна в замешательстве уставилась на неё.
– Сужу? Почему?… А-а. Нет, Дашенька, я говорю в буквальном смысле.
– Что значит – в буквальном?
– В видовом. Колонисты Земли Полинга-Аксентьева включились в местную биосферу. Стали её частью. А это чревато любыми неожиданностями.
– Я знаю, ты всегда была против того, чтобы даже нюхать местные цветы, не то что употреблять в пищу…
– Да нюхайте на здоровье! Но не удивляйтесь последствиям. Биосфера – мощнейший гомеостат, владеющий столь тонкими и сложными методами воздействия, что мы не всегда можем постичь их.
– Например? – потребовала Дарья.
– Например, Земля Вирта. Вспышка агрессивности среди колонистов и в конечном счёте эвакуация. Или наша же Земля, двадцатый век. Изменение канона женской красоты. Эстетически значимыми стали большой рост, крупные конечности, узкий таз и отсутствие жировой прослойки, то есть признаки потенциального бесплодия.
– Ты считаешь, что биосфера способна влиять на эстетические вкусы? – поразилась Дарья.
– Отчего же нет, если вкусы могут служить регулятором численности популяции?
– Хм… Да-а, – только и смогла сказать Дарья. Ух, какая хитрая эта биосфера!
– Дашка, ты прелесть! – прыснула Анна.
– Значит, и это самое кольцо… и то, что женщин нету…
– Всё она, подлая. Не знаю, – уже всерьёз продолжала Анна, – бесправны они от того, что глупы, или наоборот, но знаю точно: полаксиан уже нельзя с полным правом отнести к виду Homo sapiens.
– Странно. То ты обнимаешься с джаргишем и не хочешь расставаться с уртхаидами, то отказываешь людям в праве называться людьми только потому, что у них другая диета.
– Дашенька, зачем ты вульгаризируешь? – пролепетала Анна. – Ты же прекрасно понимаешь, что я имела в виду: иной генофонд, иные ферментные системы…
– Конечно. Извини, Асик. Просто мне показалось, что ты говоришь о них с пренебрежением. А они этого не заслужили.
– Я употребила слово «люди» как биологический термин, – Анна высокомерно усмехнулась. – Да много ли чести в том, чтобы называться людьми?
– Называться? – Дарья ласково улыбнулась ей в ответ. – Или быть?