– Эй, это мои люди, – возмутился Чима. – Они подчиняются мне. У них нет подготовки.
– Она им и не нужна. Я спланировал атаку на Мумбаи в две тысячи восьмом, по сравнению с тем эта операция – детская игра. Что, твои люди не справятся с медбратом и девчонкой в наручниках?
Рахим и Тарар воодушевленно слушали Джата. Они отошли в сторонку и начали о чем-то перешептываться.
– Я не могу рисковать их жизнью. Что, если кого-то ранят или убьют? Мы не сможем выполнять другие наши операции.
– Если нужны деньги, я дам столько, сколько пожелаете.
– Мы согласны, – подал голос Тарар.
Все посмотрели на него.
– При одном условии: девушку и выкуп мы оставляем себе. Этих денег хватит.
Чима согласно кивнул.
– Я должен буду допросить ее, – сказал Джат. – Мне нужно получить ответы от одного человека, и девушка – ключ к этим ответам. После этого можете делать с ней все, что пожелаете. Договорились?
Чима и его товарищи кивнули.
– А с ним что делать? – Тарар указал на МК.
– Можно подумать, есть варианты, – пожал плечами Джат.
– Только лишней грязи не надо, – попросил Чима, с отвращением покосившись на лужу мочи.
В сторону кинотеатра «Рич микс» шла девушка-подросток в черном пуховике. Она остановилась у серебристого «гольфа», постучала в окно. Боксер открыл. Девушка протянула ему записку и пошла дальше своей дорогой.
Чарльз прочитал записку и передал Исабель. Они поехали по Бетнал-Грин-роуд и через семь минут оказались у станции «Степни-Грин». Боксер осмотрелся. Никого. Вскоре к машине подошел парнишка, прилепил к стеклу клочок бумаги: «Езжайте к станции „Майл-Энд“ и ждите». Боксер свернул налево, на Майл-Энд-роуд и спустя еще несколько минут припарковался у павильона станции.
– Первые десять лет нашего с Фрэнком брака я играла роль его совести, – сказала вдруг Исабель. – А потом мы разошлись, и с тех пор совести у него нет. Каждого, кто приближается к нему, он делает продажным и бесчеловечным.
– И Шармилу?
– Не забывай, она из их продажного мира. Ради Шику она бросила гангстера. Она управляла эскорт-агентством, поставляла шлюх клиентам Фрэнка. Таков он – будет подталкивать ее к ужасным поступкам, пока она не станет немногим лучше его самого. Искуситель остановится, лишь когда полностью развратит свою жертву и ввергнет ее во тьму.
– Но ты ведь выбралась из тьмы.
– Правда? И куда забралась теперь?
– Я не богат, мне не нужна власть, я не стремлюсь развращать других людей.
– Ты жесток?
Боксер помедлил с ответом. Ему не хотелось лгать.
– Да, но лишь с теми, кто преступил закон.
Прихрамывая, к машине подошел старик в плаще. Длинные седые волосы выбивались из-под фетровой шляпы.