— Расчешите мне волосы, — попросила Невеста, протягивая к нам свои утонченные руки, на ее длинных пальцах мерцали призрачные кольца.
— О Бунталина, я предупреждал! Но я не оставлю тебя. Я спасу тебя. Бежим! — Серафим дернул меня за рукав.
— Не мешай девушкам беседовать, — попросила я и повернулась к Невесте. — Расческу давай.
— Что? — взвыла она с изумлением.
— Я говорю: расческу дай, — повторила я.
— Зачем? — растерялась Невеста.
Я схватилась за голову. Вот из-за таких призраков потом все говорят, будто у девушек нет логики. Впрочем, к счастью, свидетелей у этой сценки не было, ибо Серафима можно не брать в расчет, он чередовал постукивание зубами с попытками улыбаться и вряд ли вдавался в смысл нашей беседы. Телефон в его руке погас, но глаза уже привыкли, теперь хватало и сияния призрака. Невеста засветилась синим, потом сменила цвет на интенсивно-малиновый и наконец, стала ярко-оранжевой. Впрочем, ее утонченной красоте это все равно не повредило.
— За столько лет вы первые, кто не сбежал! Ты первая, кто ответил мне, и ты первая, кто решился выполнить мою просьбу! — Завывания Невесты постепенно перешли в нормальную речь. — Порядки изменились, нравы пали, люди стали грубы и бессердечны.
— Вообще-то я тоже возмущена невежеством людей, — поддержала я Невесту. — Ужасающе несправедливо, что среди них не нашлось ни одного учтивого человека, готового выполнить твою просьбу. Подумать только, ведь ты просишь о такой малости.
— Да-да! — Призрак Невесты вспыхнул ярко-сиреневым. — Более того, знала бы ты, сколько оскорблений мне пришлось выслушать! Я не сделала им ничего плохого, я была вежлива, а взамен получала грубые слова. Это так печально!
— Красивым девушка вообще очень тяжело приходится, — тут же согласилась я. Надеюсь, в тот момент у меня не было пятна на носу и волосы лежали аккуратно, не хочется, знаете ли, выглядеть чучелом рядом с такой мечтой поэтов. — Вместо того чтобы восхититься, как ты изящна сегодня, они кричат: «Отдай кошелек, стерва!» Разве это вежливо? Вместо того чтобы похвалить прическу, над которой трудилась полдня, они говорят: «Плаха по тебе плачет».
— Или: «Сгинь, нечисть поганая», или: «Изыди», или: «Пятая бутылка была лишней», — всхлипнула Невеста, по ее щеке потекла светящаяся призрачная слеза. Ей это очень шло, впрочем, не сомневаюсь, что за много лет она прекрасно научилась производить впечатление, пользуясь потусторонними возможностями.
— Я не пил! — ввернул свое слово так удачно молчащий Серафим. По его вытянувшемуся лицу было понятно, что он пока еще не готов поверить в происходящее, но уже может приспособиться к ситуации.