Мой друг работает в милиции (Раевский, Суслов) - страница 63

Мимо прошмыгнул подросток. В тот момент, когда девушка наклонилась, чтобы примерить туфлю, он подхватил сумочку и затерялся в толпе покупателей.

Этой ловкой кражи не заметил никто, кроме, пожалуй, одного мужчины, одетого в хороший серый костюм. Но мужчина не бросился к похитителю сумки. Он смотрел совсем в другую сторону — туда, где, небрежно облокотись на прилавок, остроносый парень в клетчатой кепке перебирал разложенные продавщицей носки.

Когда остроносый выбрал себе наконец пару носков, расплатился и пошел из магазина, следом за ним на освещенную солнцем улицу вышел и мужчина.

Подросток, укравший сумочку, ждал в сквере. Сидел на скамейке и, тревожно оглядываясь, ощупывал добычу, спрятанную под курткой.

Остроносый подошел, сел рядом.

— Молодец, Митяй. Чисто сработал. Давай ее сюда… Постой, пусть пройдет вон тот тип.

По аллее медленно шел человек в хорошем сером костюме. Он никак не мог прикурить сигарету: ветер то и дело гасил спички. Но, поравнявшись со скамейкой, он вдруг бросил сигарету и тихо приказал:

— Не вставать!

Мальчик метнулся прочь, но налетел на появившегося с боковой дорожки высокого парня в кожанке. Тот крепко взял его за плечо и поднял с земли оброненную сумочку.

— Ведите Митю Рыжкова, — приказал Антон Дмитриевич. — А мы с этим гражданином пойдем за вами. — Он уже держал под руку остроносого.

У выхода из сквера их ждали Петров и заплаканная девушка — владелица сумочки.

— В чем дело? — запротестовал остроносый. — При чем здесь я? Я ничего не знаю.

— Может быть, вы и Федю Новикова не знаете? И кто учил его воровать, чтобы добыть денег на дорогу в Братск? — спросил Петров.

Остроносый нахмурился и ничего не ответил.

Поле, где летом жаворонки выводили птенцов, было теперь истерзано колючей проволокой, выбито, затоптано сапогами пленных. Сколоченные среди поля бараки труб не имели: если нет печей, трубы не нужны.

В лагере томились триста двенадцать женщин-военнопленных. Месяц назад их было четыреста сорок, но голод, холод, побои, болезни неумолимо делали свое страшное дело. Каждое утро из бараков выносили мертвых. Их закапывали по ту сторону колючей проволоки, у самого лагеря. Могил не было, поздней осенью приехал бульдозер, прорыл вдоль проволоки длинный широкий ров и уехал. В этот ров пленные опускали очередную жертву и засыпали землей. Надзирательница — высокая плосколицая немка с пистолетом на боку — поигрывала кожаным хлыстом и спрашивала:

— Вы имеете знать, почему мы положили покойников здесь близко? Чтобы вы имели видеть себе будущее…