— Следовательно, разговором в купе ваше знакомство не ограничилось?
— Да, так получилось…
— Номер ее телефона?
— Не знаю… Я ей не звонил, она сама позвонила.
— Понятно… Ну а как фамилия женщины, с которой вы провели вечер третьего сентября?
Куприянов привстал со стула, но тотчас же сел обратно.
— Отвечать на такой вопрос не обязан.
— Ваше дело. Курите. — Дробов придвинул к Куприянову пачку сигарет. — Значит, она не прочь была выпить?
— Кто «она»? — угрюмо спросил Куприянов, не прикасаясь к сигаретам.
— Да Кривулина, конечно! Речь о ней идет, сами понимаете.
Куприянов почувствовал холодную пустоту в груди, мысли его в эту минуту утратили четкость, он испугался, но инстинкт самосохранения подсказал ему, что молчание будет свидетельствовать против него, в голове билась только одна мысль: «Кривулина успела сообщить…»
— По-соседски… — пробормотал он наконец.
— Что «по-соседски»?
— Зашла посидеть…
— Вы все еще утверждаете, что в кино не были больше года?
— Не был…
— Были, Григорий Матвеич, были, и не далее как пятого сентября. Были в кино «Антей».
— Если бы ходил — не скрывал… Чего мне скрывать?
— Именно это меня и удивляет: почему вы так упорно отрицаете обычный, несущественный факт. В том, что вы находились в кино «Антей», когда была убита Кривулина, — в этом нет никакого сомнения. В кармане вашего плаща обнаружен билет на пятое сентября, причем на предпоследний сеанс. Как вы можете объяснить наличие билета, если вы больше года не были в кино? Кстати, учтите, что на билете могут быть отпечатки пальцев. Я жду объяснений.
Дробов не исключал, что известие о билете сломит Куприянова и после некоторых неловких уловок и запирательств последует признание в преступлении. Но этого не случилось. Слова Дробова о билете не произвели на Куприянова ожидаемого действия. Более того, Дробов заметил, что временное замешательство Куприянова вновь сменилось нагловатой уверенностью, свойственной уголовникам, когда им кажется, что преступление их недоказуемо.
— Смотрел я этого «Мстителя». — Куприянов потянулся за сигаретой. — Смотрел. Ну и что? Нельзя, что ли?
— Почему же вы так упорно отрицали этот факт?
— Не хотел иметь семейных неприятностей.
— Уточните, пожалуйста.
— Чего уточнять, все яснее ясного: я в кино был не один.
— Ну и что из этого следует?
— А то, что, если бы сказал, мне бы от ваших вопросов не отбиться: «С кем был?», «Кто такая?», «Где работает?» и тому подобное. А ваши органы, известно, на слово не верят, начались бы опросы соседей, сослуживцев, моей супруги. А супруга моя женщина мнительная. Мне такая суматоха ни к чему…